Неточные совпадения
19) Грустилов, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил
пить чай в городской роще и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и умер от меланхолии в 1825 году. Дань
с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год.
Она тотчас же сошлась
с приказчицей и в первый же день
пила с нею и
с приказчиком
чай под акациями и обсуждала все дела.
Кроме того, этот вопрос со стороны Левина
был не совсем добросовестен. Хозяйка зa
чаем только что говорила ему, что они нынче летом приглашали из Москвы Немца, знатока бухгалтерии, который за пятьсот рублей вознаграждения учел их хозяйство и нашел, что оно приносит убытка 3000
с чем-то рублей. Она не помнила именно сколько, но, кажется, Немец высчитал до четверти копейки.
Несмотря на нечистоту избы, загаженной сапогами охотников и грязными, облизывавшимися собаками, на болотный и пороховой запах, которым она наполнилась, и на отсутствие ножей и вилок, охотники напились
чаю и поужинали
с таким вкусом, как
едят только на охоте. Умытые и чистые, они пошли в подметенный сенной сарай, где кучера приготовили господам постели.
Когда она кончила, все опять благодарили ее и пошли
пить чай. Кити
с Варенькой вышли в садик, бывший подле дома.
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда
пил чай, и уселся в своем кресле
с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему
чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул у окна, он почувствовал что, как ни странно это
было, он не расстался
с своими мечтами и что он без них жить не может.
И Левину вспомнилась недавняя сцена
с Долли и ее детьми. Дети, оставшись одни, стали жарить малину на свечах и лить молоко фонтаном в рот. Мать, застав их на деле, при Левине стала внушать им, какого труда стоит большим то, что они разрушают, и то, что труд этот делается для них, что если они
будут бить чашки, то им не из чего
будет пить чай, а если
будут разливать молоко, то им нечего
будет есть, и они умрут
с голоду.
— Как я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. — Я устала и только что хотела
выпить чашку
чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, — обратилась она к Тушкевичу, —
с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы
с вами успеем по душе поговорить за
чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не правда ли? — обратилась она к Анне
с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.
Катавасов сначала смешил дам своими оригинальными шутками, которые всегда так нравились при первом знакомстве
с ним, но потом, вызванный Сергеем Ивановичем, рассказал очень интересные свои наблюдения о различии характеров и даже физиономий самок и самцов комнатных мух и об их жизни. Сергей Иванович тоже
был весел и за
чаем, вызванный братом, изложил свой взгляд на будущность восточного вопроса, и так просто и хорошо, что все заслушались его.
Когда Левин вошел наверх, жена его сидела у нового серебряного самовара за новым чайным прибором и, посадив у маленького столика старую Агафью Михайловну
с налитою ей чашкой
чая, читала письмо Долли,
с которою они
были в постоянной и частой переписке.
— За погодку убрать! Сено же
будет! — сказал старик, присевший подле Левина. —
Чай, не сено! Ровно утятам зерна рассыпь, как подбирают! — прибавил он, указывая на навиваемые копны. —
С обеда половину добрую свезли.
— Ну, так до свиданья. Ты заедешь
чай пить, и прекрасно! — сказала она и вышла, сияющая и веселая. Но, как только она перестала видеть его, она почувствовала то место на руке, к которому прикоснулись его губы, и
с отвращением вздрогнула.
Кити держала ее за руку и
с страстным любопытством и мольбой спрашивала ее взглядом: «Что же, что же это самое важное, что дает такое спокойствие? Вы знаете, скажите мне!» Но Варенька не понимала даже того, о чем спрашивал ее взгляд Кити. Она помнила только о том, что ей нынче нужно еще зайти к М-me Berthe и
поспеть домой к
чаю maman, к 12 часам. Она вошла в комнаты, собрала ноты и, простившись со всеми, собралась уходить.
— Я сделаю, — сказала Долли и, встав, осторожно стала водить ложкой по пенящемуся сахару, изредка, чтоб отлепить от ложки приставшее к ней, постукивая ею по тарелке, покрытой уже разноцветными, желто-розовыми,
с подтекающим кровяным сиропом, пенками. «Как они
будут это лизать
с чаем!» думала она о своих детях, вспоминая, как она сама,
бывши ребенком, удивлялась, что большие не
едят самого лучшего — пенок.
В восьмом часу вечера Левин
с женою
пил чай в своем нумере, когда Марья Николаевна, запыхавшись, прибежала к ним. Она
была бледна, и губы ее дрожали.
Расставшись
с Максимом Максимычем, я живо проскакал Терекское и Дарьяльское ущелья, завтракал в Казбеке,
чай пил в Ларсе, а к ужину
поспел в Владыкавказ. Избавлю вас от описания гор, от возгласов, которые ничего не выражают, от картин, которые ничего не изображают, особенно для тех, которые там не
были, и от статистических замечаний, которые решительно никто читать не станет.
Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо
было жить
с другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку начал строиться у него мост, потом огромнейший дом
с таким высоким бельведером, [Бельведер — буквально: прекрасный вид; здесь: башня на здании.] что можно оттуда видеть даже Москву и там
пить вечером
чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах.
Наконец подымался он
с постели, умывался, надевал халат и выходил в гостиную затем, чтобы
пить чай, кофий, какао и даже парное молоко, всего прихлебывая понемногу, накрошивая хлеба безжалостно и насоривая повсюду трубочной золы бессовестно.
— Ну, нечего
с вами делать, извольте! Убыток, да уж нрав такой собачий: не могу не доставить удовольствия ближнему. Ведь, я
чай, нужно и купчую совершить, чтоб все
было в порядке.
На катере они
пили с калачами
чай, подходя ежеминутно под протянутые впоперек реки канаты для ловли рыбы снастью.
— Как же, а я приказал самовар. Я, признаться сказать, не охотник до
чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же!
были с ним однокорытниками!
Я
с удовольствием поговорю, коли хороший человек;
с человеком хорошим мы всегда свои други, тонкие приятели:
выпить ли
чаю или закусить —
с охотою, коли хороший человек.
Следствием этого
было то, что губернатор сделал ему приглашение пожаловать к нему того же дня на домашнюю вечеринку, прочие чиновники тоже,
с своей стороны, кто на обед, кто на бостончик, кто на чашку
чаю.
Еще до
чаю <хозяин> успел раздеться и выпрыгнуть в реку, где барахтался и шумел
с полчаса
с рыбаками, покрикивая на Фому Большого и Кузьму, и, накричавшись, нахлопотавшись, намерзнувшись в воде, очутился на катере
с аппетитом и так
пил чай, что
было завидно.
В другой раз Александра Степановна приехала
с двумя малютками и привезла ему кулич к
чаю и новый халат, потому что у батюшки
был такой халат, на который глядеть не только
было совестно, но даже стыдно.
— Вот говорит пословица: «Для друга семь верст не околица!» — говорил он, снимая картуз. — Прохожу мимо, вижу свет в окне, дай, думаю себе, зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя на столе
чай,
выпью с удовольствием чашечку: сегодня за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж начинается в желудке возня. Прикажи-ка мне набить трубку! Где твоя трубка?
Какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару
чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом, на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц на морском берегу; те же картины во всю стену, писанные масляными красками, — словом, все то же, что и везде; только и разницы, что на одной картине изображена
была нимфа
с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
Купцы первые его очень любили, именно за то, что не горд; и точно, он крестил у них детей, кумился
с ними и хоть драл подчас
с них сильно, но как-то чрезвычайно ловко: и по плечу потреплет, и засмеется, и
чаем напоит, пообещается и сам прийти поиграть в шашки, расспросит обо всем: как делишки, что и как.
Подъехав к Калиновому лесу, мы нашли линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу в одну лошадь, на середине которой сидел буфетчик. Из-под сена виднелись: самовар, кадка
с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя
было ошибиться: это
был чай на чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что
пить чай в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал
чаю, считалось большим наслаждением.
Она не взвешивала и не мерила, но видела, что
с мукой не дотянуть до конца недели, что в жестянке
с сахаром виднеется дно, обертки
с чаем и кофе почти пусты, нет масла, и единственное, на чем,
с некоторой досадой на исключение, отдыхал глаз, —
был мешок картофеля.
Из яств, кроме кутьи,
было три-четыре блюда (между прочим, и блины), всё
с кухни Амалии Ивановны, да сверх того ставились разом два самовара для предполагавшихся после обеда
чаю и пуншу.
Через две минуты Настасья воротилась
с супом и объявила, что сейчас и
чай будет. К супу явились две ложки, две тарелки и весь прибор: солонка, перечница, горчица для говядины и прочее, чего прежде, в таком порядке, уже давно не бывало. Скатерть
была чистая.
По прежнему обхватил он левою рукой голову больного, приподнял его и начал
поить с чайной ложечки
чаем, опять беспрерывно и особенно усердно подувая на ложку, как будто в этом процессе подувания и состоял самый главный и спасительный пункт выздоровления.
— Катай скорей и
чаю, Настасья, потому насчет
чаю, кажется, можно и без факультета. Но вот и пивцо! — он пересел на свой стул, придвинул к себе суп, говядину и стал
есть с таким аппетитом, как будто три дня не
ел.
Она
была не одна; кругом нее
было четверо маленьких детей Капернаумова. Софья Семеновна
поила их
чаем. Она молча и почтительно встретила Свидригайлова,
с удивлением оглядела его измокшее платье, но не сказала ни слова. Дети же все тотчас убежали в неописанном ужасе.
Мне
было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич; я
чаю не хочу». Но Савельича мудрено
было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен… Выпей-ка огуречного рассолу
с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»
Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам, для здоровья молодой девушки. Она принесла самовар и за чашкою
чая только
было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей [Камер-лакей — придворный слуга.] вошел
с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
Размышления мои прерваны
были Савельичем, вошедшим ко мне
с чашкою
чая.
На свете дивные бывают приключенья!
В его лета
с ума спрыгну́л!
Чай,
пил не по летам.
Княжна молча встала
с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее
с шумом отодвинул от стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая
чай, первой ей подала чашку
с раскрашенным гербом. Старуха положила себе меду в чашку (она находила, что
пить чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни на что) и вдруг спросила хриплым голосом...
Утром, ровно в восемь часов, все общество собиралось к
чаю; от
чая до завтрака всякий делал что хотел, сама хозяйка занималась
с приказчиком (имение
было на оброке),
с дворецким,
с главною ключницей.
Однажды — дело
было утром — Павел Петрович хорошо себя чувствовал и перешел
с постели на диван, а Николай Петрович, осведомившись об его здоровье, отлучился на гумно. Фенечка принесла чашку
чаю и, поставив ее на столик, хотела
было удалиться. Павел Петрович ее удержал.
Он перестал гулять в одиночку и начал искать общества;
пил чай в гостиной, бродил по огороду
с Василием Ивановичем и курил
с ним «в молчанку»; осведомился однажды об отце Алексее.
— Вы меня удивляете, господа, — промолвила Одинцова, — но мы еще
с вами потолкуем. А теперь, я слышу, тетушка идет
чай пить; мы должны пощадить ее уши.
— И этот вопрос, я полагаю, лучше для вас же самих не разбирать в подробности. Вы,
чай, слыхали о снохачах? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока
с Аркадием
будем…
— Ага! ты захотел посетить своего приятеля; но ты опоздал amice, [Дружище (лат.).] и мы имели уже
с ним продолжительную беседу. Теперь надо идти
чай пить: мать зовет. Кстати, мне нужно
с тобой поговорить.
Сестра ее тотчас после
чаю позвала ее к себе в кабинет и, предварительно приласкав ее, что всегда немного пугало Катю, посоветовала ей
быть осторожней в своем поведении
с Аркадием, а особенно избегать уединенных бесед
с ним, будто бы замеченных и теткой, и всем домом.
— Я сам разолью, сам, — поспешно подхватил Николай Петрович. — Ты, Аркадий,
с чем
пьешь чай, со сливками или
с лимоном?
Немая и мягонькая, точно кошка, жена писателя вечерами непрерывно разливала
чай. Каждый год она
была беременна, и раньше это отталкивало Клима от нее, возбуждая в нем чувство брезгливости; он
был согласен
с Лидией, которая резко сказала, что в беременных женщинах
есть что-то грязное. Но теперь, после того как он увидел ее голые колени и лицо, пьяное от радости, эта женщина, однообразно ласково улыбавшаяся всем, будила любопытство, в котором уже не
было места брезгливости.
— Вы, на горке, в дому,
чай пьете, а за кирпичным заводом, в ямах, собраньице собралось, пришлый человек речи говорит. Раздразнили мужика и все дразнят. Порядка до-олго не
будет, — сказал Петр
с явным удовольствием и продолжал поучительно...