Неточные совпадения
К счастью, по причине неудачной охоты, наши
кони не были измучены: они рвались из-под седла, и с каждым мгновением мы были все ближе и ближе… И наконец я узнал Казбича, только не мог разобрать, что такое он держал
перед собою. Я тогда поравнялся с Печориным и кричу ему: «Это Казбич!..» Он посмотрел на меня, кивнул головою и ударил
коня плетью.
Но всему бывает конец, и желанная минута настала: все было готово,
перед у брички как следует был налажен, колесо было обтянуто новою шиною,
кони приведены с водопоя, и разбойники кузнецы отправились, пересчитав полученные целковые и пожелав благополучия.
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк;
Его почуя,
конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в час полуденный в кружок
Их не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних друг ночей,
Трещит лучинка
перед ней.
………
перед ним
Макарьев суетно хлопочет,
Кипит обилием своим.
Сюда жемчуг привез индеец,
Поддельны вины европеец,
Табун бракованых
конейПригнал заводчик из степей,
Игрок привез свои колоды
И горсть услужливых костей,
Помещик — спелых дочерей,
А дочки — прошлогодни моды.
Всяк суетится, лжет за двух,
И всюду меркантильный дух.
— На
коня, Остап! — сказал Тарас и спешил, чтобы застать еще козаков, чтобы поглядеть еще на них и чтобы они взглянули
перед смертью на своего атамана.
Покорно, как ребенок, слез он с
коня и остановился ни жив ни мертв
перед Тарасом.
— А хотел бы я поглядеть, как они нам обрежут чубы! — говорил Попович, поворотившись
перед ними на
коне. И потом, поглядевши на своих, сказал: — А что ж? Может быть, ляхи и правду говорят. Коли выведет их вон тот пузатый, им всем будет добрая защита.
И тут-то более всего пробовали себя наши молодые козаки, чуждавшиеся грабительства, корысти и бессильного неприятеля, горевшие желанием показать себя
перед старыми, померяться один на один с бойким и хвастливым ляхом, красовавшимся на горделивом
коне, с летавшими по ветру откидными рукавами епанчи.
В предчувствии торжества, столь чудным образом повторенного торжества, — Чертопханов загоготал победоносно, потряс нагайкой — охотники сами скакали, а сами не спускали глаз с лихого наездника, —
конь его летел стрелою, вот уже водомоина
перед самым носом — ну, ну, разом, как тогда!..
Он почти постоянно, если можно так выразиться, экзаменовал Малек-Аделя; уезжал на нем куда-нибудь подальше в поле и ставил его на пробу; или уходил украдкой в конюшню, запирал за собою дверь и, ставши
перед самой головой
коня, заглядывал ему в глаза, спрашивал шепотом: «Ты ли это?
— Нет, этого мало! — закричал дед, прихрабрившись и надев шапку. — Если сейчас не станет передо мною молодецкий
конь мой, то вот убей меня гром на этом самом нечистом месте, когда я не перекрещу святым крестом всех вас! — и уже было и руку поднял, как вдруг загремели
перед ним конские кости.
Весь вздрогнул он, когда уже показались близко
перед ним Карпатские горы и высокий Криван, накрывший свое темя, будто шапкою, серою тучею; а
конь все несся и уже рыскал по горам.
Счастливо молодость моя
Прошла в стенах твоих,
Твои балы любила я,
Катанья с гор крутых,
Любила блеск Невы твоей
В вечерней тишине,
И эту площадь
перед ней
С героем на
коне…
Послышался топот копыт, и стройный всадник на красивом гнедом
коне показался на улице и остановился
перед раскрытым окном.
Девочка протянула из окна руку, но Орланд вдруг взвился на дыбы и бросился в сторону. Всадник не потерялся, взял
коня в шенкеля, вытянул его хлыстом по шее и, несмотря на его сопротивление, поставил его опять
перед окном.
Молодой человек, которого назвали Кулею, приложил руку к околышу конфедератки и, осадив на один шаг своего
коня, поехал, уступая старшему на пол-лошади
переда.
— Лгут они еще и лгут особенно невинно тем, кто
перед ними красуется на политических
конях.
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без
коней и упряжи, по темным лесам; а те леса
перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его ответы и приветы словесами огненными.
Господа взъерепенились, еще больше сулят, а сухой хан Джангар сидит да губы цмокает, а от Суры с другой стороны еще всадник-татарчище гонит на гривастом
коне, на игренем, и этот опять весь худой, желтый, в чем кости держатся, а еще озорнее того, что первый приехал. Этот съерзнул с
коня и как гвоздь воткнулся
перед белой кобылицей и говорит...
Барышник как этакую военную латоху увидал, сейчас начнет
перед ним
конем крутить, вертеть, во все стороны поворачивать, а которую часть не хочет показать, той ни за что не покажет, а там-то и фальшь, а фальшей этих бездна:
конь вислоух — ему кожицы на вершок в затылке вырежут, стянут, и зашьют, и замажут, и он оттого ушки подберет, но ненадолго: кожа ослабнет, уши развиснут.
Санин соскочил с
коня и подбежал к ней. Она оперлась об его плечи, мгновенно спрыгнула на землю и села на одном из моховых бугров. Он стоял
перед нею, держа в руках поводья обеих лошадей.
Виновата ли была Елена Дмитриевна, что среди приветливых речей Дружины Андреевича, среди теплой молитвы
перед иконами внезапно представлялся воображению ее молодой витязь, летящий на
коне с поднятым шестопером, и
перед ним бегущие в беспорядке литовские полки?
— Оборони бог, родимые!
Коней можно привязать, чтоб не ели травы; одну ночку не беда, и так простоят! А вас, государи, прошу покорно, уважьте мою камору; нет в ней ни сена, ни соломы, земля голая. Здесь не то, что постоялый двор. Вот только, как будете спать ложиться, так не забудьте
перед сном прочитать молитву от ночного страха… оно здесь нечисто!
Царевич сидел на
коне. Возле него был Басманов. Просители стояли
перед ними на коленях. Старший держал золотое блюдо с хлебом-солью.
— Страх
перед богом человеку нужен, как узда
коню. Нет у нас друга, кроме господа! Человек человеку — лютый враг!
— Вот он, бес! — кричал солдат, одобрительно хлопая татарина по спине и повёртывая его
перед хозяином, точно нового
коня. — Литой. Чугунный. Ого-го!
Тетрадь лежит
перед ним на косой доске столика-пюпитра; столик поставлен поверх одеяла, а ножки его врезаны в две дуги, как ноги игрушечного
коня.
При этом известии с отставным начальником совершается нечто необыкновенное. Он как бы впадает в восторженное забытье; ему мнится, что он куда-то въезжает на белом
коне, что он облачен в светозарные одежды; что сзади его мириада исправников, сотских, десятских, а
перед ним на коленях толпа…
В этом виде, сидя на вороном
коне, она,
перед началом каждой церковной службы, галопировала по улицам, призывая всех к покаянию и к войне против материализма.
Он выпивает, согревается, и через несколько часов богатырского сна в джулуне он снова на
коне перед табуном.
— Ты увидишь меня на
коне,
перед моим отрядом, отец Авраамий.
Казаки спешились и, разнуздав
коней, пустили их на обширный луг, который расстилался
перед рощею, а сами, поставив на небольшом возвышении часового, расположились кружком под деревьями. Кирша, вынув из кисы флягу с вином и большой пирог с капустою, сел подле Алексея.
Меж тем удары калмыцкой плети градом сыпались на Вихря; бешеный
конь бил
передом и задом; с визгом метался направо и налево, загибал голову, чтоб схватить зубами своего седока, и вытягивался почти прямо, подымаясь на дыбы; но Кирша как будто бы прирос к седлу и продолжал не уставая работать нагайкою.
На сегодня нужно было уже отложить всякую мысль об охоте; впору было только добраться
перед грозой до ночлега. Мой
конь постукивал копытом в обнажившиеся корни, храпел и настораживал уши, прислушиваясь к гулко щелкающему лесному эху. Он сам прибавлял шагу к знакомой лесной сторожке.
Все это вместе взятое, с одной стороны, делало Истомина уже в то время лицом довольно интересным, а с другой — снабжало его кучею врагов и завистников, которых всегда так легко приобретает себе всякое дарование не только в среде собратий по профессии, но и вообще у всего мещанствующего разума, живо чувствующего бессилие своей практической лошади
перед огневым
конем таланта.
На широкой и единственной улице деревни толпился народ в праздничных кафтанах, с буйными криками веселья и злобы, вокруг казаков, которые, держа
коней в поводу, гордо принимали подарки мужиков и тянули ковшами густую брагу,
передавая друг другу ведро, в которое староста по временам подливал хмельного напитка.
Князь взял себе лучшего и пустил его по полю. Горячий
конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на белой лошади и обгоняет
коня князя, — обгоняет и… гордо смеётся. Стыдно князю
перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил
коня, а потом объявил о своём поступке властям. И его осудили в каторгу…
Но, полно думою преступной,
Тамары сердце недоступно
Восторгам чистым.
Перед ней
Весь мир одет угрюмой тенью;
И всё ей в нем предлог мученью —
И утра луч и мрак ночей.
Бывало только ночи сонной
Прохлада землю обоймет,
Перед божественной иконой
Она в безумьи упадет
И плачет; и в ночном молчанье
Ее тяжелое рыданье
Тревожит путника вниманье;
И мыслит он: «То горный дух
Прикованный в пещере стонет!»
И чуткий напрягая слух,
Коня измученного гонит…
По двору скакал Тихон на большом чёрном
коне, не в силах справиться с ним;
конь не шёл в ворота, прыгал, кружился, вскидывая злую морду, разгоняя людей, — его, должно быть, пугал пожар, ослепительно зажжённый в небе солнцем; вот он, наконец, выскочил, поскакал, но
перед красной массой котла шарахнулся в сторону, сбросив Тихона, и возвратился во двор, храпя, взмахивая хвостом.
Иные на
коней садятся,
Но
перед тем как расставаться,
Друг другу руку подают.
Не видно было и чеканенных пряжек на опушенном черным соболем малиновом бешмете боярина, потому что боярин лежал своей грудью на шее
коня и глядел на что-то такое, что бережно везли
перед ним его верные слуги.
Страдания Байцурова, как себе можно представить, были ужасны: его дитя представлялось ему отсюда беззащитной в самой леденящей кровь обстановке: она трепеталась
перед ним в тороках на крупе
коня, простирая свои слабые ручонки к нему, к отцу своему, в котором ее детская головка видела всегда идеал всякой справедливости и мощи; он слышал ее стоны, подхватываемые и раздираемые в клочки буйным осенним ветром; он видел ее брошенную в позорную постель, и возле ее бледного, заплаканного личика сверкали в глаза старику седые, щетинистые брови багрового Плодомасова.
Собственная крепостная дворня Плодомасовой во все эти годы видели свою боярыню в «распараде» только один раз за все ее вдовство; это было через три года после рождения Алексея Никитича, когда, по старому обычаю, боярыня
перед всем собранием домочадцев сажала малолетнего сына на белого
коня и обещалась за него богу, что сделает из него честного слугу вере и России.
Уныло Зара
перед ним
Коня походного держала
И тихим голосом своим,
Подняв глаза к нему, сказала:
«Твой
конь готов! моей рукой
Надета бранная уздечка,
И серебристой чешуей
Блестит кубанская насечка,
И бурку черную ремнем
Я привязала за седлом...
Толпа джигитов удалая,
Перед горой остановясь,
С
коней измученных слезая,
Шумит.
Далеко от сраженья, меж кустов,
Питомец смелый трамских табунов,
Расседланный, хладея постепенно,
Лежал издохший
конь; и
перед ним,
Участием исполненный живым,
Стоял черкес, соратника лишенный;
Крестом сжав руки и кидая взгляд
Завистливый туда, на поле боя,
Он проклинать судьбу свою был рад;
Его печаль — была печаль героя!
И весь в поту, усталостью томим,
К нему в испуге подскакал Селим
(Он лук не напрягал еще, и стрелы
Все до одной в колчане были целы).
Покрытый пеной до ушей,
Здесь начал
конь дышать вольней
И детских лет воспоминанья
Перед черкесом пронеслись,
В груди проснулися желанья,
Во взорах слезы родились.
(В глубине сада идет генерал, толкая
перед собой
Коня, громко хохочет.)
Сад. Большие, старые липы. В глубине, под ними, белая солдатская палатка. Направо, под деревьями, широкий диван из дерна,
перед ним стол. Налево, в тени лип, длинный стол, накрытый к завтраку. Кипит небольшой самовар. Вокруг стола плетеные стулья и кресла. Аграфена варит кофе. Под деревом стоит
Конь, куря трубку,
перед ним Пологий.
Стража царская стоит
Под ружьем в глубоком сне,
И на спящем спит
конеПеред ней хорунжий сам...