Неточные совпадения
Потом оглянулись и заметили, что уже мы давно на дворе, что Вандик отпряг лошадей и перед нами
стояли двое молодых людей: сын Бена, белокурый, краснощекий молодой человек, и другой, пастор-миссионер.
Рудин
стоит посередине комнаты и говорит, говорит прекрасно, ни дать ни взять молодой Демосфен перед шумящим морем; взъерошенный поэт Субботин издает по временам, и как бы во сне, отрывистые восклицания; сорокалетний бурш, сын немецкого
пастора, Шеллер, прослывший между нами за глубочайшего мыслителя по милости своего вечного, ничем не нарушимого молчанья, как-то особенно торжественно безмолвствует; сам веселый Щитов, Аристофан наших сходок, утихает и только ухмыляется; два-три новичка слушают с восторженным наслаждением…
Маня
стояла между бабушкой и
пастором, который говорил ей что-то такое, что девушку, видимо, приводило в состояние некоторой ажитации, а у ее старой бабушки выдавливало слезы.
Возле
пастора сидела мадам Норк, тоже в белом платье и с натуральными седыми буклями; у плеча мадам Норк
стоял Герман Верман, умытый, вычищенный и долго чесавшийся, но непричесанный, потому что его «дикие» волосы ни за что не хотели ложиться и топорщились по обыкновению во все стороны.
Верить этому утверждению Ницше решительно невозможно. Уж из биографии его мы знаем, что в детстве он был глубоко религиозен; товарищи даже прозвали его «маленьким
пастором». Но если бы мы даже не знали этого, сами произведения Ницше сказали бы нам, каким колоссальным «событием» была для Ницше потеря веры в бога.
Стоит только вспомнить знаменитое место из «Веселой науки». Сумасшедший бегает с фонарем средь бела дня и кричит...
Медик Блументрост, до этого времени тщательно отдалявшийся от знакомства с мариенбургским
пастором, предложил ему теперь свой экипаж, который, по стечению благоприятных обстоятельств,
стоял у самой террасы во всей готовности. За неимением лучшего способа перенестись в Мариенбург предложение медика, этого соседа Долины мертвецов, было принято с удовольствием. Луиза и Катерина Рабе, прощаясь, плакали, как дети.
— В Долине мертвецов, господин
пастор? помилуйте! — закричал он с ужасом, вытянув шею, как испуганный журавль,
стоя на часах.
Долго
стоял Вульф на берегу острова, пока не потерял из глаз
пастора и ту, которую он называл так долго сестрою своей и так мало своей женою.
Встав, невольно взглянул он на противолежащий берег, где
стоял дом
пастора.