— Так-то, брат, — заговорил Власич после некоторого молчания, потирая руки и улыбаясь. — Я давеча назвал нашу жизнь счастьем, но это подчиняясь, так сказать, литературным требованиям. В сущности же
ощущения счастья еще не было. Зина всё время думала о тебе, о матери и мучилась; глядя на нее, и я мучился. Она натура свободная, смелая, но без привычки, знаешь, тяжело, да и молода к тому же. Прислуга называет ее барышней; кажется, пустяк, но это ее волнует. Так-то, брат.
Неточные совпадения
M-me M* жадно читала письмо, и, по разгоревшимся ее щекам, по сверкавшему, слезящемуся взгляду, по светлому лицу, в котором каждая черточка трепетала от радостного
ощущения, я догадался, что
счастье было в этом письме и что развеяна как дым вся тоска ее.
Как могущественно все настроивало ум к мечтам, сердце к тем редким
ощущениям, которые во всегдашней, правильной и строгой жизни кажутся такими бесполезными, неуместными и смешными отступлениями… да! бесполезными, а между тем в те минуты душа только и постигает смутно возможность
счастья, которого так усердно ищут в другое время и не находят.
Тяжелые
ощущения волновали в настоящую минуту полковника: он молился и плакал о будущем
счастье сына, чтобы его не очень уж обижали в гимназии.
«Без всяких
ощущений», — как будто только на свете и
ощущений, что идолопоклонство мужа к жене, жены к мужу, да ревнивое желание так поглотить друг друга для самих себя, чтоб ближнему ничего не досталось, плакать только о своем горе, радоваться своему
счастью.
Долго, под наплывом новых
ощущений, не могла заснуть в эту ночь княжна Лида. Ей представлялось, как обрадуется дядя, узнав о
счастии своей любимицы, как будет довольна ее ненаглядная Марго.
Она, прислонясь спиной к камину, стояла, склонив бледное лицо к плечу, и следила глазами за Александром, но не с выражением недоверчивости и допроса, а неги, любви и
счастья. Она, по-видимому, боролась с тайным
ощущением, с сладкой мечтой и казалась утомленной.
В душе Петра тоже было холодно и сумрачно. Темное чувство, которое еще в тот счастливый вечер поднималось из глубины души каким-то опасением, неудовлетворенностью и вопросом, теперь разрослось и заняло в душе место, принадлежавшее
ощущениям радости и
счастья.
После страшной боли и
ощущения чего-то огромного, больше самой головы, вытягиваемого из челюсти, больной вдруг, не веря еще своему
счастию, чувствует, что не существует более того, что так долго отравляло его жизнь, приковывало к себе всё внимание, и что он опять может жить, думать и интересоваться не одним своим зубом.
Бывало, я искал могучею душой
Забот, трудов, глубоких
ощущений,
В страданиях мой пробуждался гений
И весело боролся я с судьбой;
И был я горд, и силен, и свободен,
На жизнь глядел, как на игрушку я,
И в злобе был я благороден,
И жалость не смешна казалася моя,
Но час пришел — и я упал, — ничтожный,
Безумец, безоружен против мук и зла;
Добро, как
счастие, мне стало невозможно.
И месть, как жизнь, мне тяжела…
Случайно или умышленно, но только разговоры их по преимуществу стали склоняться на любовь. Лизавета Васильевна в этом отношении была гораздо опытнее брата: она знала любовь в самых тонких ее
ощущениях; она, как видно, очень хорошо знала страдания и
счастие влюбленного. С отрадою и не без волнения прислушивался Павел к словам сестры и понимал их каким-то неясным чувством; в первый раз еще сблизился он с женщиною и взглянул в ее сердце.
Я остановился против этого кресла и несколько минут стоял неподвижно с
ощущением странного
счастья и странной печали.
— Полноте, Семен Иванович, — возразил Круциферский, — что вы это говорите! Целая сторона жизни, лучшая, полная
счастия и блаженства, вам осталась неизвестна. И что вам в этой свободе, состоящей в отсутствии всяких
ощущений, в эгоизме.
Я так был весел и горд весь этот день, я так живо сохранял на моем лице
ощущение Зинаидиных поцелуев, я с таким содроганием восторга вспоминал каждое ее слово, я так лелеял свое неожиданное
счастие, что мне становилось даже страшно, не хотелось даже увидеть ее, виновницу этих новых
ощущений.
Ему захотелось чего-нибудь такого, что захватило бы его до забвения самого себя, до равнодушия к личному
счастью,
ощущения которого так однообразны.
Теперь Петр, стоя у мельницы, вспоминал свои прежние
ощущения, старался восстановить их прежнюю полноту и цельность и спрашивал себя, чувствует ли он ее отсутствие. Он его чувствовал, но сознавал также, что и присутствие ее не дает ему
счастья, а приносит особенное страдание, которое без нее несколько притупилось.