Неточные совпадения
Фрегат повели, приделав фальшивый руль, осторожно, как
носят раненого в госпиталь, в отысканную в другом заливе, верстах в 60
от Симодо, закрытую бухту Хеда, чтобы там повалить на отмель, чинить — и опять плавать. Но все надежды оказались тщетными. Дня два плаватели носимы были бурным ветром по заливу и наконец должны были с неимоверными усилиями перебраться все (при морозе в 4˚) сквозь буруны на шлюпках, по канату, на
берег, у подошвы японского Монблана, горы Фудзи, в противуположной стороне
от бухты Хеда.
Едва мы оттолкнули плот
от берега, как его сразу подхватило течение и, несмотря на наши усилия,
отнесло далеко ниже того места, где мы рассчитывали высадиться.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка вышла с реки Холонку, и с той поры о ней ни слуху ни духу. Я вспомнил, что в этот день дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в море боролась с ветром, который
относил ее
от берега все дальше и дальше; но он не знает, была ли то лодка Хей-ба-тоу.
20 декабря мы употребили на переход
от Бикина. Правый
берег Бягаму — нагорный, левый — низменный и лесистый. Горы
носят китайское название Бэй-си-лаза и Данцанза. Голые вершины их теперь были покрыты снегом и своей белизной резко выделялись из темной зелени хвои.
Холодные течения, идущие
от северных островов, где даже в конце лета бывает ледоход, омывают Сахалин с обеих сторон, причем восточному
берегу, как более открытому течениям и холодным ветрам, приходится принимать наибольшую долю страданий; природа его безусловно суровая, и флора его
носит настоящий полярный характер.
Как ни тщательно и любовно
берегли Ахиллу
от его увлечений, все-таки его не могли совсем уберечь
от них, и он самым разительным образом оправдал на себе то теоретическое положение, что «тому нет спасения, кто в самом себе
носит врага».
Невдалеке
от этого местечка, над извилистой речушкой, стоял, а может быть, и теперь еще стоит, небольшой поселок. Речка
от лозы, обильно растущей на ее
берегах, получила название Лозовой;
от речки поселок назван Лозищами, а уже
от поселка жители все сплошь
носят фамилии Лозинских. А чтобы точнее различить друг друга, то Лозинские к общей фамилии прибавляли прозвища: были Лозинские птицы и звери, одного звали Мазницей, другого Колесом, третьего даже Голенищем…
Все-таки благодаря разбойным людям монастырской лошади досталось порядочно. Арефа то и дело погонял ее, пока не доехал до реки Яровой, которую нужно было переезжать вброд. Она здесь разливалась в низких и топких
берегах, и место переправы
носило старинное название «Калмыцкий брод», потому что здесь переправлялась с испокон веку всякая степная орда.
От Яровой до монастыря было рукой подать, всего верст с шесть. Монастырь забелел уже на свету, и Арефа набожно перекрестился.
Катер не мог одолеть ветра, и его
относило все дальше и дальше
от берега.
— Оденься,
отнеси это письмо к паненьке Елизбете, передай ей осторожнее через няньку, чтобы не видал отец. Если она не вставала, это узнаешь по гардинам, задернутым в ее спальне — первое окно
от ворот, — так покарауль на
берегу пруда у ограды и дождись, когда гардины поднимут.