Неточные совпадения
Вся картина, которая рождается при этом
в воображении автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома
остались теперь одни только развалины; вместо сада,
в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев;
в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас»,
в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих,
в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый
городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, —
оставался по-прежнему прелестен.
В одном из таких веселых и довольных собою
городков, с самым милейшим населением, воспоминание о котором
останется неизгладимым
в моем сердце, встретил я Александра Петровича Горянчикова, поселенца, родившегося
в России дворянином и помещиком, потом сделавшегося ссыльнокаторжным второго разряда, за убийство жены своей, и, по истечении определенного ему законом десятилетнего термина каторги, смиренно и неслышно доживавшего свой век
в городке К. […
в городке К. — Имеется
в виду Кузнецк, где не раз бывал Достоевский
в годы отбывания им солдатской службы
в Сибири.] поселенцем.
По распоряжению князя Щербатова, войско Голицына
оставалось безо всякой пользы около Оренбурга и Яицкого
городка в местах уже безопасных; а край, где снова разгорался пожар,
оставался почти беззащитен.
Жена его
оставалась в Яицком
городке, и он ездил к ней каждую неделю.
Зарубин и Мясников поехали
в город для повестки народу,а незнакомец,
оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он император Петр III, что слухи о смерти его были ложны, что он, при помощи караульного офицера, ушел
в Киев, где скрывался около года; что потом был
в Цареграде и тайно находился
в русском войске во время последней турецкой войны; что оттуда явился он на Дону и был потом схвачен
в Царицыне, но вскоре освобожден верными казаками; что
в прошлом году находился он на Иргизе и
в Яицком
городке, где был снова пойман и отвезен
в Казань; что часовой, подкупленный за семьсот рублей неизвестным купцом, освободил его снова; что после подъезжал он к Яицкому
городку, но, узнав через одну женщину о строгости, с каковою ныне требуются и осматриваются паспорта, воротился на Сызранскую дорогу, по коей скитался несколько времени, пока наконец с Таловинского умета взят Зарубиным и Мясниковым и привезен к Кожевникову.
Я не поехал ни
в Париж, ни
в Лондон, а
остался в маленьком германском
городке, где хотел спокойно жить, мыслить и продолжать мое неожиданно и так оригинально прерванное занятие науками.
Почти все поехали
в Москву на великопостный актерский съезд, а «свои» — семья старых друзей-актеров —
остались, и тут же была составлена маленькая труппа из десяти человек, с которой Григорьев обыкновенно ездил по ярмаркам и маленьким
городкам.
Наутро город встал как громом пораженный, потому что история приняла размеры странные и чудовищные. На Персональной улице к полудню
осталось в живых только три курицы,
в крайнем домике, где снимал квартиру уездный фининспектор, но и те издохли к часу дня. А к вечеру
городок Стекловск гудел и кипел, как улей, и по нем катилось грозное слово «мор». Фамилия Дроздовой попала
в местную газету «Красный боец»
в статье под заголовком: «Неужели куриная чума?», а оттуда пронеслось
в Москву.
И вдруг — всё остановилось:
остался среди лесов и болот маленький
городок, и все люди
в нем почувствовали себя забытыми.
Пусть оправдательный приговор принесет жителям
городка вред, но зато, посудите, какое благотворное влияние имела на них эта вера
в человека, вера, которая ведь не
остается мертвой; она воспитывает
в нас великодушные чувства и всегда побуждает любить и уважать каждого человека.
С домом
оставалось только развязаться, тогда бы и дело с концом, но продать большой дом
в маленьком
городке — не лапоть сплести.
До железной дороги
городок был из самых плохих. Тогда, недалеко от пристани, стояла
в нем невзрачная гостиница, больше похожая на постоялый двор. Там приставали фурщики, что верховый барочный лес с Волги на Дон возили. Постояльцам, кои побогаче, хозяин уступал комнаты из своего помещенья и, конечно, оттого внакладе не
оставался. Звали его Лукой Данилычем, прозывался он Володеров.
— Еще будучи
в Питере, — говорила Таифа, — отписала я матушке, что хотя, конечно, и жаль будет с Комаровом расстаться, однако ж вконец сокрушаться не след. Доподлинно узнала я, что выгонка будет такая же, какова была на Иргизе. Часовни, моленные, кельи порушат, но хозяйства не тронут. Все
останется при нас. Как-нибудь проживем.
В нашем
городке матушка места купила. После Ильина дня хотела туда и кельи перевозить, да вот эти неприятности, да матушкины болезни задержали…
Мы этого не видали: мы с матерью тогда еще
оставались в том самом
городке, где скончался мой отец и откуда мою мать теперь не выпускали за ее долг по векселю, за деньги, взятые ею на покупку новых инструментов для полкового оркестра.
В дальнем углу
городка, на самом на всполье, строенья Гусятниковых целый квартал занимали: тут были и кожевня, и салотопня, и свечной завод, и клееварня. До сих пор стоят развалины большого каменного их дома; от других строений следа не
осталось — все вычистило
в большой пожар, когда
в два часа погорело полгорода.