Неточные совпадения
Я тоже перетерпливал,
Помалчивал, подумывал:
«Как ни дери, собачий
сын,
А всей души не вышибешь,
Оставишь что-нибудь!
Стародум. Детям?
Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без него обойдутся; а глупому
сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.
Упоминалось о том, что Бог сотворил жену из ребра Адама, и «сего ради
оставит человек отца и матерь и прилепится к жене, будет два в плоть едину» и что «тайна сия велика есть»; просили, чтобы Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они видели
сыны сынов своих.
— Да, это очень дурно, — сказала Анна и, взяв
сына за плечо не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика, посмотрела на него и поцеловала. —
Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки
сына, села за приготовленный с кофеем стол.
— У Анны Аркадьевны, — сказала графиня, объясняя
сыну, — есть сынок восьми лет, кажется, и она никогда с ним не разлучалась и всё мучается, что
оставила его.
— Разве невозможен развод? — сказал он слабо. Она, не отвечая, покачала головой. — Разве нельзя взять
сына и всё-таки
оставить его?
— А
сын? — вскрикнула она. — Ты видишь, чтò он пишет? — надо
оставить его, а я не могу и не хочу сделать это.
Как же он
оставляет меня одну с моими страданиями?» вдруг с чувством упрека подумала она, забывая, что она сама скрывала от него всё, касавшееся
сына.
— Но я полагал, что Анна Аркадьевна отказывается от развода в том случае, если я требую обязательства
оставить мне
сына. Я так и отвечал и думал, что дело это кончено. И считаю его оконченным, — взвизгнул Алексей Александрович.
«После того, что произошло, я не могу более оставаться в вашем доме. Я уезжаю и беру с собою
сына. Я не знаю законов и потому не знаю, с кем из родителей должен быть
сын; но я беру его с собой, потому что без него я не могу жить. Будьте великодушны,
оставьте мне его».
— Да, да! — вскрикнул он визгливым голосом, — я беру на себя позор, отдаю даже
сына, но… но не лучше ли
оставить это? Впрочем, делай, что хочешь…
Ушла,
оставив за собой раздражающий запах крепких духов и легкую усмешку на губах
сына.
— А тем, что приехал в нашу губернию в одном сюртуке да в башмаках, в сентябре, а тут вдруг
сыну наследство
оставил — что это значит?
—
Оставил он
сыну наследства всего тысяч сорок. Кое-что он взял в приданое за женой, а остальные приобрел тем, что учил детей да управлял имением: хорошее жалованье получал. Видишь, что отец не виноват. Чем же теперь виноват
сын?
«Вандик — конечно, потомок знаменитого живописца: дед или прадед этого, стоящего пред нами, Вандика,
оставил Голландию, переселился в колонию, и вот теперь это
сын его.
Нехлюдов встал, стараясь удержаться от выражения смешанного чувства отвращения и жалости, которое он испытывал к этому ужасному старику. Старик же считал, что ему тоже не надо быть слишком строгим к легкомысленному и, очевидно, заблуждающемуся
сыну своего товарища и не
оставить его без наставления.
Ляховский в увлечении своими делами поздно обратил внимание на воспитание
сына и получил смертельный удар: Давид на глазах отца был погибшим человеком, кутилой и мотом, которому он поклялся не
оставить в наследство ни одной копейки из своих богатств.
Уж я и не говорю про то, как бы мог Смердяков рассчитать это все заранее и все предузнать как по пальцам, то есть что раздраженный и бешеный
сын придет единственно для того только, чтобы почтительно заглянуть в окно и, обладая знаками, отретироваться,
оставив ему, Смердякову, всю добычу!
— И пошел. Хотел было справиться, не
оставил ли покойник какого по себе добра, да толку не добился. Я хозяину-то его говорю: «Я, мол, Филиппов отец»; а он мне говорит: «А я почем знаю? Да и
сын твой ничего, говорит, не
оставил; еще у меня в долгу». Ну, я и пошел.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов
сын Троекуров в 17… году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова
сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева
сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не
оставляя из людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
Станкевич был
сын богатого воронежского помещика, сначала воспитывался на всей барской воле, в деревне, потом его посылали в острогожское училище (и это чрезвычайно оригинально). Для хороших натур богатое и даже аристократическое воспитание очень хорошо. Довольство дает развязную волю и ширь всякому развитию и всякому росту, не стягивает молодой ум преждевременной заботой, боязнью перед будущим, наконец
оставляет полную волю заниматься теми предметами, к которым влечет.
Ее
сын был убит под Бородином, ее дочь умерла и
оставила ей внучку, графиню Орлову.
Князь Ливен
оставил Полежаева в зале, где дожидались несколько придворных и других высших чиновников, несмотря на то, что был шестой час утра, — и пошел во внутренние комнаты. Придворные вообразили себе, что молодой человек чем-нибудь отличился, и тотчас вступили с ним в разговор. Какой-то сенатор предложил ему давать уроки
сыну.
Двоих близнецов-сыновей, которых
оставила ему жена (она умерла родами), он назвал Захарами, а когда они пришли в возраст, то определил их юнкерами в один и тот же полк.
Мало того: умирая,
оставил завещание, которым поделил между
сыновьями имение (оно было, по несчастью, благоприобретенное) самым возмутительным образом.
Во-первых, она купила его и заплатила довольно дорого; во-вторых, он может, пожалуй,
оставить господ без фруктов и без овощей, и, в-третьих, несмотря на преклонные лета, у него целая куча детей, начиная с двадцатилетнего
сына Сеньки, который уж ходит в Москве по оброку, и кончая грудным ребенком.
Расставшись с Мишанкой и послав Мисанке заочно благословение, Золотухина
оставила княжеский дом и вновь появилась в Словущенском. Но уже не ездила кормиться по соседям, а солидно прожила лет шесть своим домком и при своем капитале. Умирая, она была утешена, что оба
сына ее пристроены. Мишанка имел кафедру в Московском университете, а Мисанка, в чине губернского секретаря, пользовался благоволением начальства и репутацией примерного столоначальника.
— А затем, сватушка, что три
сына у меня. Хотел каждому по меленке
оставить, чтобы родителя поминали… Ох, нехорошо!.. Мучники наши в банк закладываются, а мужик весь хлеб на базары свез. По деревням везде ситцы да самовары пошли… Ослабел мужик. А тут водкой еще его накачивают… Все за легким хлебом гонятся да за своим лакомством. Что только и будет!..
О друзья мои,
сыны моего сердца! родив вас, многие имел я должности в отношении к вам, но вы мне ничем не должны; я ищу вашей дружбы и любови; если вы мне ее дадите, блажен отыду к началу жизни и не возмущуся при кончине,
оставляя вас навеки, ибо поживу на памяти вашей.
Я
сына оставлю в семействе родном,
Он скоро меня позабудет.
Несмотря на всю свою ловкость, он находился почти постоянно на самом рубеже нищеты и
оставил своему единственному
сыну состояние небольшое и расстроенное.
Петр Андреич сдержал свое слово. Он известил
сына, что для смертного часа его матери, для младенца Федора он возвращает ему свое благословение и Маланью Сергеевну
оставляет у себя в доме. Ей отвели две комнаты в антресолях, он представил ее своим почтеннейшим гостям, кривому бригадиру Скурехину и жене его; подарил ей двух девок и казачка для посылок. Марфа Тимофеевна с ней простилась: она возненавидела Глафиру и в течение одного дня раза три поссорилась с нею.
Она умерла рано,
оставив после себя
сына Якова, которому сейчас было уже под шестьдесят.
Кажется,
сыну следовало бы
оставить при себе такое чувство умирающего отца.
Ульрих Райнер
оставил семью у Блюма и уехал в Швейцарию. С помощью старых приятелей он скоро нашел очень хорошенькую ферму под одною из гор, вблизи боготворимой им долины Рютли, и перевез сюда жену и
сына.
Отец не мешал матери воспитывать
сына в духе ее симпатий, но не
оставлял его вне всякого знакомства и с своими симпатиями.
Пансион был распущен, деньги собраны, Марья Михайловна съездила с
сыном в Москву поклониться русским святыням, и Райнеры
оставили Россию.
— Господа! — крикнула она студентам, войдя в комнату
сына. — Вы видели, что было с Сережей? За это я вам обязана: вчера была сходка, а сегодня арестант. Прошу вас
оставить мой дом.
Он скажет: „Что ж делать, мой друг, рано или поздно ты узнал бы это, — ты не мой
сын, но я усыновил тебя, и ежели ты будешь достоин моей любви, то я никогда не
оставлю тебя“; и я скажу ему: „Папа, хотя я не имею права называть тебя этим именем, но я теперь произношу его в последний раз, я всегда любил тебя и буду любить, никогда не забуду, что ты мой благодетель, но не могу больше оставаться в твоем доме.
Еспер Иванович понял, что в душе старика страшно боролись: с одной стороны, горячая привязанность к
сыну, а с другой — страх, что если он
оставит хозяйство, так непременно разорится; а потому Имплев более уже не касался этой больной струны.
— Нелли! Вся надежда теперь на тебя! Есть один отец: ты его видела и знаешь; он проклял свою дочь и вчера приходил просить тебя к себе вместо дочери. Теперь ее, Наташу (а ты говорила, что любишь ее!),
оставил тот, которого она любила и для которого ушла от отца. Он
сын того князя, который приезжал, помнишь, вечером ко мне и застал еще тебя одну, а ты убежала от него и потом была больна… Ты ведь знаешь его? Он злой человек!
Князь воспользовался этим достоинством вполне: после первого года брака он
оставил жену свою, родившую ему в это время
сына, на руках ее отца-откупщика в Москве, а сам уехал служить в — ю губернию, где выхлопотал, через покровительство одного знатного петербургского родственника, довольно видное место.
— Но если б
сын даже заблуждался, скажите; достаточная ли это для родителей причина, чтоб
оставлять его в жертву лишениям?
У Марьи Петровны три
сына: Сенечка, Митенька и Феденька; были еще две замужние дочери, но обе умерли,
оставив после себя Пашеньку (от старшей дочери) и Петеньку (от младшей).
На рассвете выл фабричный гудок,
сын и Андрей наскоро пили чай, закусывали и уходили,
оставляя матери десяток поручений. И целый день она кружилась, как белка в колесе, варила обед, варила лиловый студень для прокламаций и клей для них, приходили какие-то люди, совали записки для передачи Павлу и исчезали, заражая ее своим возбуждением.
Она видела — слушают ее, все молчат; чувствовала — думают люди, тесно окружая ее, и в ней росло желание — теперь уже ясное для нее — желание толкнуть людей туда, за
сыном, за Андреем, за всеми, кого отдали в руки солдат,
оставили одних.
За окном мелькали тяжелые, серые хлопья осеннего снега. Мягко приставая к стеклам, они бесшумно скользили вниз и таяли,
оставляя за собой мокрый след. Она думала о
сыне…
И действительно, когда Федор Михайлович узнал о том, что было в гимназии, и призванный им
сын отперся от всего, он поехал к директору и, рассказав всё дело, сказал, что поступок законоучителя в высшей степени предосудителен и он не
оставит этого так. Директор пригласил священника, и между им и Федором Михайловичем произошло горячее объяснение.
Дочка ваша на вчерашнюю ночь распросталась благополучно сынком, и я насчет его поступила по вашему желанию, а Варваре Михайловне матушки сказали, что отдали его в деревню в
сыны к мужичку, и она очень довольно об этом тужила, что при ней его не
оставили.
Мысль о побеге не
оставляла его. Несколько раз он пытался ее осуществить и дня на два, на три скрывался из дома. Но исчезновений его не замечали, а только не давали разрешенья настоящим образом
оставить дом. Старик отец заявил, что
сын у него непутный, а он, при старости, отвечать за исправную уплату повинностей не может. Разумеется, если б Гришка не был «несуразный», то мог бы настоять на своем; но жалобы «несуразного» разве есть резон выслушивать? В кутузку его — вот и решенье готово.