Неточные совпадения
Но стоило ему только
оставить веселую
компанию, как сейчас же он превращался в зверя.
В Москве завернулся я в
компанию молодых господчиков и предложил им мой труд, дабы благосклонностию их возвратить хотя истраченную бумагу и чернилы; но вместо благоприятства попал в посмеяние и, с горя
оставив столичный сей град, вдался пути до Питера, где, известно, гораздо больше просвещения.
— Я бы удивился, совсем, впрочем, не зная света (я сознаюсь в этом), тому, что вы не только сами остались в обществе давешней нашей
компании, для вас неприличной, но и
оставили этих… девиц выслушивать дело скандальное, хотя они уже всё прочли в романах.
Нередко благодаря своему развязно привешенному языку и давно угасшему самолюбию втирался в чужую
компанию и увеличивал ее расходы, а деньги, взятые при этом взаймы, он не уносил на сторону, а тут же тратил на женщин разве-разве
оставлял себе мелочь на папиросы.
Петр Степанович явился только в половине девятого. Быстрыми шагами подошел он к круглому столу пред диваном, за которым разместилась
компания; шапку
оставил в руках и от чаю отказался. Вид имел злой, строгий и высокомерный. Должно быть, тотчас же заметил по лицам, что «бунтуют».
— Клянусь… — начал он, но я уже встал. Не знаю, продолжал он сидеть на ступенях подъезда или ушел в кабак. Я
оставил его в переулке и вышел на площадь, где у стола около памятника не застал никого из прежней
компании. Я спросил Кука, на что получил указание, что Кук просил меня идти к нему в гостиницу.
Под руководством Захара и еще других таких же негодяев из комаревских фабрик, которые один за другим пристали к Захару и вскоре составили одну
компанию, Гришка так развертывался, что в самом деле мог потерять остаток страха и совести, в самом деле мог
оставить дом и увести жену, в случае если б Глебу вздумалось поднять руку или голос.
С этими словами председатель
компании «Робкое усилие благонамеренности» удалился в кабинет,
оставив всех очарованными…
Ведь я же служу в этом самом заведении кельнером!» Конечно, после этого неожиданного признания наша
компания оставила австрийский бал с поспешностью, даже несколько неприличной.
Кисельников. Нет, Погуляев, бери их, береги их; Бог тебя не
оставит; а нас гони, гони! Мы вам не
компания, — вы люди честные. У нас есть место, оно по нас. (Тестю.) Ну, бери товар, пойдем. Вы живите с Богом, как люди живут, а мы на площадь торговать, божиться, душу свою проклинать, мошенничать. Ну, что смотришь! Бери товар! Пойдем, пойдем! (Сбирает свой товар.) Прощайте! Талан-доля, иди за мной… (Уходит.)
Пора расставаться и уходить гостям. Все
оставили кают-компанию и вышли на палубу, чтобы по сходне переходить на пароход.
И все эти учения, казалось, не
оставляли желать ничего лучшего, но Андрей Николаевич все-таки продолжал быть озабоченным и за обедом, и за чаем, и когда он показывался в кают-компании, непременно заводил речь о близости адмиральского смотра.
Содержатель кают-компании, тот самый красивый блондин, который ушел в плавание,
оставив на родине молодую жену, спустился по трапу к малайским лодкам и, держась за фалреп, стал смотреть, что такое привезли. Он торговался, желая купить подешевле кур и ананасы.
Володя хотел, было, идти жаловаться к старшему офицеру, но тотчас же
оставил эту мысль. К чему поднимать историю и жаловаться? Он еще с корпуса имел отвращение к «фискальству» и всяким жалобам. Нет, он лучше в кают-компании при всех выскажет Первушину всю гнусность его поведения. Этак будет лучше; пусть он знает, что даром ему пакости не пройдут. Ему теперь нельзя будет прибегать к уловкам и заметать хвостом свои фокусы.
В этой умеренности мною, по счастию, руководило правило, по которому нам на балах запрещалось делать с дамами более одного тура вальса, — и то изо всей нашей
компании знал это правило один я, так как на кадетских балах для танцев с дамами отбирались лучшие танцоры, в числе которых я всегда был первым. А не знай я этого, я, вероятно, закружился бы до нового неприличия, или по крайней мере до тех пор, пока моя дама сама бы меня
оставила.
Мы вошли в комнаты и смирно расселись по стульям. Княгине, страшно соскучившейся об нашей
компании, понравилось это смирение. Она нас
оставила обедать. За обедом одного из нас, уронившего ложку, она выбранила разиней и упрекнула нас, что мы не умеем держать себя за столом. Мы погуляли с Олей, остались переночевать…Переночевали и другую ночь и застряли на Зеленой Косе до самого сентября. Мир склеился сам собой.
— Правильно, Антон Пантелеич, правильно. Идея богатая, только надо ее позолотить господам компанейцам, чтобы не сразу огорошить непроизводительным расходом… Я вам, так и быть, признаюсь: хочется мне больно за собой усадьбу с парком
оставить, войти с
компанией в особое соглашение.
Целая
компания молодежи сидела вокруг самовара вечерком и среди них — Михайлов. В руках его был экземпляр манифеста об освобождении крестьян. Он жестоко нападал на него, не
оставлял живой ни одной фразы этого документа, написанного велеречиво с приемами семинарского красноречия и чиновничьего стиля. Особенно доставалось фразе, которую приписывали тогда московскому митрополиту Филарету:"от проходящего до проводящего".
Альбисбрунн и молодую
компанию Цюриха я
оставил не без сожаления и перед возвращением в Париж на осенний сезон, побывал на конгрессе вроде того, как был в предыдущем году в Берне.
Эти все разговоры — так, введение только. Потом мы остаемся в своей
компании — Люба, Катя, Наташа, я, — и с нами неизменно Екатерина Матвеевна, тетя Катя, сестра Марии Матвеевны, с черными смеющимися про себя глазами, очень разговорчивая. Ей не скучно с нами, она все время связывает нас разговором, когда мы не можем его найти. Как теперь догадываюсь, — конечно, она неизменно с нами потому, что нельзя девочек
оставлять наедине с мальчиком, но тогда я этого не соображал.
Нет, гвардейская и особенно кавалерийская служба
оставляет массу свободного времени, которого положительно некуда деть и которое поневоле образует эту пустоту, являющуюся, как до сих пор был убежден Николай Герасимович, причиной кутежей и безобразий вроде тех, которые позволяют себе Хватов с
компанией.