Неточные совпадения
— В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела,
хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.
(Прим. М. Ю. Лермонтова.)] оканчивалась лесом, который тянулся до самого
хребта гор; кое-где на ней дымились аулы, ходили табуны; с другой — бежала мелкая речка, и к ней примыкал частый кустарник, покрывавший кремнистые возвышенности, которые соединялись с главной цепью Кавказа.
Уж солнце начинало прятаться за снеговой
хребет, когда я въехал в Койшаурскую долину.
Медленно поднимаясь на
хребты волн, быстро спускаясь с них, приближалась к берегу лодка.
Двенадцать гребцов, в двадцать четыре весла, с песнями, понесли их по гладкому
хребту зеркального озера.
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд темных килей, напоминающих
хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал открытый воздух суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.
Не бойсь, минуты не потратим,
И возик свой мы не свезём, а скатим!»
Тут, выгнувши
хребет и понатужа грудь,
Тронулася лошадка с возом в путь...
Зеркало, густо покраснев, точно таяло, — почти половина
хребта крыши украсилась огнями, красные клочья отрывались от них, исчезая в воздухе.
Когда лысый втиснулся в цепь, он как бы покачнул, приподнял от пола людей и придал вращению круга такую быстроту, что отдельные фигуры стали неразличимы, образовалось бесформенное, безрукое тело, — на нем, на
хребте его подскакивали, качались волосатые головы; слышнее, более гулким стал мягкий топот босых ног; исступленнее вскрикивали женщины, нестройные крики эти становились ритмичнее, покрывали шум стонами...
В стойках торчали ружья различных систем, шпаги, сабли, самострелы, мечи, копья, кинжалы, стояли чучела лошадей, покрытых железом, а на
хребтах лошадей возвышалась железная скорлупа рыцарей.
Поднимались на Гудаур, высшую точку перевала через горный
хребет, но и горы тоже поднимались все выше и выше.
Но Самгин уже знал: начинается пожар, — ленты огней с фокусной быстротою охватили полку и побежали по коньку крыши, увеличиваясь числом, вырастая; желтые, алые, остроголовые, они, пронзая крышу, убегали все дальше по
хребту ее и весело кланялись в обе стороны. Самгин видел, что лицо в зеркале нахмурилось, рука поднялась к телефону над головой, но, не поймав трубку, опустилась на грудь.
Далее оказывалось, что Флеров ловил в бесконечной реке за Уральским
хребтом невероятных рыб.
По берегам озера аккуратно прилеплены белые домики, вдали они сгруппировались тесной толпой в маленький город, но висят и над ним, разбросанные по уступам гор, вползая на обнаженные, синеватые высоты к серебряным
хребтам снежных вершин.
Одет был в последнем вкусе и в петлице фрака носил много ленточек. Ездил всегда в карете и чрезвычайно берег лошадей: садясь в экипаж, он прежде обойдет кругом его, осмотрит сбрую, даже копыта лошадей, а иногда вынет белый платок и потрет по плечу или
хребту лошадей, чтоб посмотреть, хорошо ли они вычищены.
Но под этой неподвижностью таилась зоркость, чуткость и тревожность, какая заметна иногда в лежащей, по-видимому покойно и беззаботно, собаке. Лапы сложены вместе, на лапах покоится спящая морда,
хребет согнулся в тяжелое, ленивое кольцо: спит совсем, только одно веко все дрожит, и из-за него чуть-чуть сквозит черный глаз. А пошевелись кто-нибудь около, дунь ветерок, хлопни дверь, покажись чужое лицо — эти беспечно разбросанные члены мгновенно сжимаются, вся фигура полна огня, бодрости, лает, скачет…
— Да и прыткий, ух какой, — улыбнулся опять старик, обращаясь к доктору, — и в речь не даешься; ты погоди, дай сказать: лягу, голубчик, слышал, а по-нашему это вот что: «Коли ляжешь, так, пожалуй, уж и не встанешь», — вот что, друг, у меня за
хребтом стоит.
От Маильской станции до Нельканской идут все горы и горы — целые
хребты; надо переправиться через них, но из них две только круты, остальные отлоги.
С моря он гораздо открытее Аяна, а с сухого пути дорога от него к Якутску представляет множество неудобств, между прочим так называемые Семь
хребтов, отраслей Станового
хребта, через которые очень трудно пробираться.
Рядом с ней идет
хребет вплоть до Столовой горы.
Они презабавно прыгали через волны, показывая черные толстые
хребты. По вечерам, наклонясь над бортом, мы любовались сверкающими в пучине фосфорическими искрами мелких животных.
Львиная гора похожа, говорят, на лежащего льва: продолговатый холм в самом деле напоминает
хребет какого-то животного, но конический пик, которым этот холм примыкает к Столовой горе, вовсе не похож на львиную голову.
Вот вам происхождение горностаевых муфт и боа, беличьих тулупов и лисьих салопов, собольих шуб и воротников, медвежьих полостей — всего, чем мы щеголяем за Уральским
хребтом!
Я писал вам, что упавшая у нас на Джукджуре, или Зукзуре, якутском или тунгусском Монблане, одной из гор Станового
хребта, вьючная лошадь перебила наш запас вина (так нам донесли наши люди), и мы совершили путь этот, по образу древних, очень патриархально, довольствуясь водой.
Я устал и с удовольствием поглядывал на
хребет каждой лошадки; но жители не дают лошадей, хотя я видел у одного забора множество их оседланных и привязанных.
Погода вчера чудесная, нынче хорошее утро. Развлечений никаких, разве только наблюдаешь, какая новая лошадь попалась: кусается ли, лягается или просто ленится. Они иногда лукавят. В этих уже нет той резигнации, как по ту сторону Станового
хребта. Если седло ездит и надо подтянуть подпругу, лошадь надует брюхо — и подтянуть нельзя. Иному достанется горячая лошадь; вон такая досталась Тимофею. Лошадь начинает горячиться, а кастрюли, привязанные
Возвращаясь на пристань, мы видели в толпе китайцев женщину, которая, держа голого ребенка на руках, мочила пальцы во рту и немилосердно щипала ему спину вдоль позвоночного
хребта.
— «У вас двадцать хуже наших сорока», — сказал один, бывавший за Уральским
хребтом.
На другой день по возвращении в Капштат мы предприняли прогулку около Львиной горы. Точно такая же дорога, как в Бенсклюфе, идет по
хребту Льва, начинаясь в одной части города и оканчиваясь в другой. Мы взяли две коляски и отправились часов в одиннадцать утра. День начинался солнечный, безоблачный и жаркий донельзя. Дорога шла по берегу моря мимо дач и ферм.
Она, как монумент, крепко сидела на рослой лошади, и та, как будто чувствуя, кого несет на
хребте, скакала плавно.
Горы эти — все ветви Станового
хребта, к которому принадлежит и Джукджур.
А справа видны острова, точно морские чудовища, выставившие темные, бесцветные
хребты: ни зелени, ни возвышенностей не видно; впрочем, до них еще будет миль двенадцать.
Напившись чаю с сухарями, мы опять стали подниматься на
хребет Карту.
Тут только я заметил, что гребень
хребта, видимый дотоле отчетливо и ясно, теперь имел контуры неопределенные, расплывчатые: горы точно дымились. По их словам, ветер от
хребта Кямо до моря доходит через два часа.
Когда начало смеркаться, мы немного спустились с гребня
хребта в сторону реки Горелой. После недавних дождей ручьи были полны водой. Очень скоро мы нашли удобное место и расположились биваком высоко над уровнем моря.
Немного дальше, несколько под углом к берегу моря, тянется другой горный
хребет — Камуран — с высотами Курхай и Уо.
Удэгейцы в лодках поднимаются до реки Тагды; дальше движение вверх по Кумуху возможно только по льду реки на нартах. В средней части ее, в особенности с левой стороны, между рекой Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели леса по
хребтам и сохранились только в долинах.
Мы с Дерсу прошли вдоль по
хребту. Отсюда сверху было видно далеко во все стороны. На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река; на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня; на севере тоже тянулись горные
хребты; на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина была величественная и суровая.
Река Амагу длиной около 50 км. Начало она берет с
хребта Карту и огибает его с западной стороны. Амагу течет сначала на северо-восток, потом принимает широтное направление и только вблизи моря немного склоняется к югу. Из притоков ее следует указать только Дунанцу длиною 19 км. По ней можно перевалить на реку Кусун. Вся долина Амагу и окаймляющие ее горы покрыты густым хвойно-смешанным лесом строевого и поделочного характера.
Прямо от бивака мы начали восхождение на
хребет Карту, главная ось которого располагается от северо-востока к юго-западу.
Обыкновенно ветры дуют со стороны
хребта Карту.
Долина Цимухе кажется как бы продолжением долины Такемы. Из зелени леса около ее устья поднимается одинокая скала без названия, которая может служить прекрасным ориентировочным пунктом. Вдали виднеется высокий горный
хребет, окаймляющий бассейн Такемы с северо-восточной стороны и совершенно оголенный от леса.
Более характерной денудационной долины, чем Кулумбе, я не видывал. Река, стесненная горами, все время извивается между утесами. Можно подумать, что горные
хребты здесь старались на каждом шагу создать препятствия для воды, но последняя взяла верх и силой проложила себе дорогу к морю.
Река Кумуху (по-удэгейски Куму), названная русскими рекой Кузнецова, берет начало с
хребта Сихотэ-Алинь, течет в широтном направлении, только в нижней своей части склоняется к югу и в море впадает около мыса Олимпиады (46° 12,5' с. ш. и 138° 20,0' в. д. от Гринвича).
Горный
хребет, разделяющий их бассейны, называется Матамай.
Мы пошли влево и стали взбираться на
хребет, который здесь описывает большую дугу, охватывая со всех сторон истоки реки Горелой (Угрюмая огибает его с запада).
Первая Секуму (по-удэгейски Сектозу) представляет собою небольшой ручей (5 км), протекающий между отрогами горного
хребта, идущего параллельно берегу моря.
География части побережья между Момокчи и Наиной такова: высокий горный
хребет Габади тянется под острым углом по отношению к берегу моря. По ту сторону его будет бассейн реки Кулумбе, по эту — мелкие речки, имеющие только удэгейские названия: Яшу (на картах — Ячасу), Уяхги-Бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними следует отметить три горные вершины: Габади, Дюхане и гору Яндоюза, а около устья реки Яшу — одинокую скалу Када-Буди-Дуони. На морских картах она названа горой Ожидания.
Из всего изложенного выше явствует, что
хребет Сихотэ-Алинь по отношению к Такеме идет под углом, сначала небольшим, а затем, по мере отклонения реки к югу, увеличивающимся все больше и больше.
Продолжением берегового
хребта, отделяющего реки Фату и Бейцу (притоки Санхобе) от моря, будет гора Узловая.