Неточные совпадения
Г-жа Простакова. А я так за
своею. (Стародуму.) Позволь же, мой батюшка, потрудить вас теперь общею нашею
просьбою. (Мужу и сыну.) Кланяйтесь.
При первом же звуке столь определенно формулированной
просьбы градоначальник дрогнул. Положение его сразу обрисовалось с той бесповоротной ясностью, при которой всякие соглашения становятся бесполезными. Он робко взглянул на
своего обидчика и, встретив его полный решимости взор, вдруг впал в состояние беспредельной тоски.
Стараясь как можно быть обстоятельнее, Левин начал рассказывать все ненужные подробности о положении жены, беспрестанно перебивая
свой рассказ
просьбами о том, чтобы доктор сейчас же с ним поехал.
— Я повторяю
свою просьбу не говорить неуважительно о матери, которую я уважаю, — сказал он, возвышая голос и строго глядя на нее.
Певец Пиров и грусти томной,
Когда б еще ты был со мной,
Я стал бы
просьбою нескромной
Тебя тревожить, милый мой:
Чтоб на волшебные напевы
Переложил ты страстной девы
Иноплеменные слова.
Где ты? приди:
свои права
Передаю тебе с поклоном…
Но посреди печальных скал,
Отвыкнув сердцем от похвал,
Один, под финским небосклоном,
Он бродит, и душа его
Не слышит горя моего.
Это происходило оттого, что, быв поставлен в такое положение, в котором он мог быть полезен многим,
своею холодностью он старался оградить себя от беспрестанных
просьб и заискиваний людей, которые желали только воспользоваться его влиянием.
— Они самые и есть-с, Вахрушин, Афанасий Иванович, и по
просьбе вашей мамаши, которая через них таким же манером вам уже пересылала однажды, они и на сей раз не отказали-с и Семена Семеновича на сих днях уведомили из
своих мест, чтобы вам тридцать пять рублев передать-с, во ожидании лучшего-с.
Императрица сидела за
своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково к ней обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою: «Я рада, что могла сдержать вам
свое слово и исполнить вашу
просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невинности вашего жениха. Вот письмо, которое сами потрудитесь отвезти к будущему свекру».
Он вышел в отставку, несмотря на
просьбы приятелей, на увещания начальников, и отправился вслед за княгиней; года четыре провел он в чужих краях, то гоняясь за нею, то с намерением теряя ее из виду; он стыдился самого себя, он негодовал на
свое малодушие… но ничто не помогало.
Он очень неохотно уступил настойчивой
просьбе Варвары пойти в Кремль, а когда они вошли за стену Кремля и толпа, сейчас же всосав его в
свою черную гущу, лишила воли, начала подталкивать, передвигать куда-то, — Самгин настроился мрачно, враждебно всему. Он вздохнул свободнее, когда его и Варвару оттеснили к нелепому памятнику царя, где было сравнительно просторно.
Как всегда, ее вкусный голос и речь о незнакомом ему заставили Самгина поддаться обаянию женщины, и он не подумал о значении этой
просьбы, выраженной тоном человека, который говорит о забавном, о капризе
своем. Только на месте, в незнакомом и неприятном купеческом городе, собираясь в суд, Самгин сообразил, что согласился участвовать в краже документов. Это возмутило его.
Фактами такого рода Иван Дронов был богат, как еж иглами; он сообщал, кто из студентов подал
просьбу о возвращении в университет, кто и почему пьянствует, он знал все плохое и пошлое, что делали люди, и охотно обогащал Самгина
своим «знанием жизни».
— Алеша-то Гогин, должно быть, не знает, что арест на деньги наложен был мною по
просьбе Кутузова. Ладно, это я устрою, а ты мне поможешь, — к
своему адвокату я не хочу обращаться с этим делом. Ты — что же, — в одной линии со Степаном?
Он с нетерпением ожидал Веры. Наконец она пришла. Девушка принесла за ней теплое пальто, шляпку и ботинки на толстой подошве. Она, поздоровавшись с бабушкой, попросила кофе, с аппетитом съела несколько сухарей и напомнила Райскому
просьбу свою побывать с ней в городе, в лавках, и потом погулять вместе в поле и в роще.
Райский по утрам опять начал вносить заметки в программу
своего романа, потом шел навещать Козлова, заходил на минуту к губернатору и еще к двум, трем лицам в городе, с которыми успел покороче познакомиться. А вечер проводил в саду, стараясь не терять из вида Веры, по ее
просьбе, и прислушиваясь к каждому звуку в роще.
Оппер-баниос Ойе-Саброски захохотал, частью от удовольствия, частью от глупости, опять увидя всех нас. Кичибе по-прежнему приседал, кряхтел и заливался истерическим смехом, передавая нам
просьбу нагасакского губернатора не подъезжать на шлюпках к батареям. Он также, на вопрос наш, не имеет ли губернатор объявить нам чего-нибудь от
своего начальства, сказал, что «из Едо… ответа… nicht erhalten, не получено».
Сегодня, 19-го, явились опять двое, и, между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой
просьбой от губернатора, — сказали они, — завтра, 20-го, поедет князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани к другой в проливе, смотреть
свои казармы и войска, так не может ли корвет немного отодвинуться в сторону, потому что князя будут сопровождать до ста лодок, так им трудно будет проехать».
Он знал ее девочкой-подростком небогатого аристократического семейства, знал, что она вышла за делавшего карьеру человека, про которого он слыхал нехорошие вещи, главное, слышал про его бессердечность к тем сотням и тысячам политических, мучать которых составляло его специальную обязанность, и Нехлюдову было, как всегда, мучительно тяжело то, что для того, чтобы помочь угнетенным, он должен становиться на сторону угнетающих, как будто признавая их деятельность законною тем, что обращался к ним с
просьбами о том, чтобы они немного, хотя бы по отношению известных лиц, воздержались от
своих обычных и вероятно незаметных им самим жестокостей.
Алеша произнес тогда
свое мнение, краснея и досадуя на себя, что, поддавшись
просьбам брата, высказал такие «глупые» мысли.
Статейки эти, говорят, были так всегда любопытно и пикантно составлены, что быстро пошли в ход, и уж в этом одном молодой человек оказал все
свое практическое и умственное превосходство над тою многочисленною, вечно нуждающеюся и несчастною частью нашей учащейся молодежи обоего пола, которая в столицах, по обыкновению, с утра до ночи обивает пороги разных газет и журналов, не умея ничего лучше выдумать, кроме вечного повторения одной и той же
просьбы о переводах с французского или о переписке.
Только впоследствии объяснилось, что Иван Федорович приезжал отчасти по
просьбе и по делам
своего старшего брата, Дмитрия Федоровича, которого в первый раз отроду узнал и увидал тоже почти в это же самое время, в этот самый приезд, но с которым, однако же, по одному важному случаю, касавшемуся более Дмитрия Федоровича, вступил еще до приезда
своего из Москвы в переписку.
Затем, описав путешествие к Лягавому и проведенную в угарной избе ночь и проч., довел
свой рассказ и до возвращения в город и тут начал сам, без особенной уже
просьбы, подробно описывать ревнивые муки
свои с Грушенькой.
— Мама, окрести его, благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась
своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг стала бить себя кулаком в грудь. Гроб понесли дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из дому, обратился было к квартирной хозяйке с
просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала...
Надо было бы здесь стать на бивак, но я уступил
просьбам своих товарищей, и мы пошли дальше.
Отец-то мой, покойник (царство ему небесное!), человек был справедливый, горячий был тоже человек, не вытерпел, — да и кому охота
свое доброе терять? — и в суд
просьбу подал.
Смотритель, человек уже старый, угрюмый, с волосами, нависшими над самым носом, с маленькими заспанными глазами, на все мои жалобы и
просьбы отвечал отрывистым ворчаньем, в сердцах хлопал дверью, как будто сам проклинал
свою должность, и, выходя на крыльцо, бранил ямщиков, которые медленно брели по грязи с пудовыми дугами на руках или сидели на лавке, позевывая и почесываясь, и не обращали особенного внимания на гневные восклицания
своего начальника.
Из толпы вышел седой старик. Он подал мне коготь рыси и велел положить его в карман, для того чтобы я не забыл
просьбы их относительно Ли Тан-куя. После этого мы расстались: удэгейцы вернулись назад, а мы пошли
своей дорогой.
— Хорошо — с, — сказал он, смеясь. — Нет — с, Вера Павловна, от меня не отделаетесь так легко. Я предвидел этот шанс и принял
свои меры. Ту записку, которая сожжена, он написал сам. А вот эту, он написал по моей
просьбе. Эту я могу оставить вам, потому что она не документ. Извольте. — Рахметов подал Вере Павловне записку.
Кирсанов и по
просьбе желающего бежать туза редко брал на себя леченье, — обыкновенно рекомендовал
своих друзей, занимающихся практикою, а себе оставлял лишь немногие случаи, интересные в научном отношении.
— Рассказывая про завод, друг мой Верочка, я забыл сказать тебе одну вещь о новом
своем месте, это, впрочем, неважно и говорить об этом не стоило, а на случай скажу; но только у меня
просьба: мне хочется спать, тебе тоже; так если чего не договорю о заводе, поговорим завтра, а теперь скажу в двух словах.
— Друг мой, ты говоришь совершенную правду о том, что честно и бесчестно. Но только я не знаю, к чему ты говоришь ее, и не понимаю, какое отношение может она иметь ко мне. Я ровно ничего тебе не говорил ни о каком намерении рисковать спокойствием жизни, чьей бы то ни было, ни о чем подобном. Ты фантазируешь, и больше ничего. Я прошу тебя,
своего приятеля, не забывать меня, потому что мне, как твоему приятелю, приятно проводить время с тобою, — только. Исполнишь ты мою приятельскую
просьбу?
— Ты дурно поступаешь со мною, Дмитрий. Я не могу не исполнить твоей
просьбы. Но, в
свою очередь, я налагаю на тебя одно условие. Я буду бывать у вас; но, если я отправлюсь из твоего дома не один, ты обязан сопровождать меня повсюду, и чтоб я не имел надобности звать тебя, — слышишь? — сам ты, без моего зова. Без тебя я никуда ни шагу, ни в оперу, ни к кому из знакомых, никуда.
Возвратись, он велел подавать
свою карету и, несмотря на усильные
просьбы Кирила Петровича остаться ночевать, уехал тотчас после чаю.
Он обрадовался мне чрезвычайно, обнял меня
своими исхудалыми руками, долго поглядел мне в глаза каким-то не то испытующим, не то умоляющим взором и, взяв с меня слово, что я исполню его последнюю
просьбу, велел
своему старому камердинеру привести Асю.
Долго терпел народ; наконец какой-то тобольский мещанин решился довести до сведения государя о положении дел. Боясь обыкновенного пути, он отправился на Кяхту и оттуда пробрался с караваном чаев через сибирскую границу. Он нашел случай в Царском Селе подать Александру
свою просьбу, умоляя его прочесть ее. Александр был удивлен, поражен страшными вещами, прочтенными им. Он позвал мещанина и, долго говоря с ним, убедился в печальной истине его доноса. Огорченный и несколько смущенный, он сказал ему...
Собравшись с духом и отслуживши молебен Иверской, Алексей явился к Сенатору с
просьбой отпустить его за пять тысяч ассигнациями. Сенатор гордился
своим поваром точно так, как гордился
своим живописцем, а вследствие того денег не взял и сказал повару, что отпустит его даром после
своей смерти.
Наконец наследник приехал. Сухо поклонился Тюфяеву, не пригласил его и тотчас послал доктора Енохина свидетельствовать арестованного купца. Все ему было известно. Орловская вдова
свою просьбу подала, другие купцы и мещане рассказали все, что делалось. Тюфяев еще на два градуса перекосился. Дело было нехорошо. Городничий прямо сказал, что он на все имел письменные приказания от губернатора.
Между моими знакомыми был один почтенный старец, исправник, отрешенный по сенаторской ревизии от дел. Он занимался составлением
просьб и хождением по делам, что именно было ему запрещено. Человек этот, начавший службу с незапамятных времен, воровал, подскабливал, наводил ложные справки в трех губерниях, два раза был под судом и проч. Этот ветеран земской полиции любил рассказывать удивительные анекдоты о самом себе и
своих сослуживцах, не скрывая
своего презрения к выродившимся чиновникам нового поколения.
Павел написал
своей рукой на его
просьбе: «Так как об г. офицере состоялся высочайший приказ, то в
просьбе ему отказать».
Об этом Фигнере и Сеславине ходили целые легенды в Вятке. Он чудеса делал. Раз, не помню по какому поводу, приезжал ли генерал-адъютант какой или министр, полицмейстеру хотелось показать, что он недаром носил уланский мундир и что кольнет шпорой не хуже другого
свою лошадь. Для этого он адресовался с
просьбой к одному из Машковцевых, богатых купцов того края, чтоб он ему дал
свою серую дорогую верховую лошадь. Машковцев не дал.
Это «житие» не оканчивается с их смертию. Отец Ивашева, после ссылки сына, передал
свое именье незаконному сыну, прося его не забывать бедного брата и помогать ему. У Ивашевых осталось двое детей, двое малюток без имени, двое будущих кантонистов, посельщиков в Сибири — без помощи, без прав, без отца и матери. Брат Ивашева испросил у Николая позволения взять детей к себе; Николай разрешил. Через несколько лет он рискнул другую
просьбу, он ходатайствовал о возвращении им имени отца; удалось и это.
Отец этого предполагаемого Василья пишет в
своей просьбе губернатору, что лет пятнадцать тому назад у него родилась дочь, которую он хотел назвать Василисой, но что священник, быв «под хмельком», окрестил девочку Васильем и так внес в метрику.
В Петербурге, погибая от бедности, он сделал последний опыт защитить
свою честь. Он вовсе не удался. Витберг просил об этом князя А. Н. Голицына, но князь не считал возможным поднимать снова дело и советовал Витбергу написать пожалобнее письмо к наследнику с
просьбой о денежном вспомоществовании. Он обещался с Жуковским похлопотать и сулил рублей тысячу серебром. Витберг отказался.
Его величество, видя, как вы мало исправились, изволил приказать вас отправить обратно в Вятку; но я, по
просьбе генерала Дубельта и основываясь на сведениях, собранных об вас, докладывал его величеству о болезни вашей супруги, и государю угодно было изменить
свое решение.
И я уверен, что если бы Конон возобновил
свою просьбу, то, несомненно, разрешение было бы ему дано.
Отсутствие Григория Григорьевича заметно было во всем. Хозяйка сделалась словоохотнее и открывала сама, без
просьбы, множество секретов насчет делания пастилы и сушения груш. Даже барышни стали говорить; но белокурая, которая казалась моложе шестью годами
своей сестры и которой по виду было около двадцати пяти лет, была молчаливее.
— Хорошенько, хорошенько перетряси сено! — говорил Григорий Григорьевич
своему лакею. — Тут сено такое гадкое, что, того и гляди, как-нибудь попадет сучок. Позвольте, милостивый государь, пожелать спокойной ночи! Завтра уже не увидимся: я выезжаю до зари. Ваш жид будет шабашовать, потому что завтра суббота, и потому вам нечего вставать рано. Не забудьте же моей
просьбы; и знать вас не хочу, когда не приедете в село Хортыще.
— Ну вот, — сказал тихо Авдиев, — сейчас дело мое и решится. — Кивнув мне приветливо головой, он быстро догнал попечителя и, приподняв шляпу, сказал
своим открытым приятным голосом: — У меня к вам, ваше превосходительство, большая
просьба. Учитель Авдиев, преподаю словесность.
Контрабандисты обещали обогатить начинавшего карьеру мелкого чиновника, но… он исполнил их
просьбу раньше, чем они
свое обещание…
Один хохол, сидящий тоже в темном карцере, тронул меня
своею откровенностью; он обратился с
просьбой к смотрителю — возвратить ему 195 рублей, отобранные у него при обыске.