Неточные совпадения
Там, на востоке, поднимались тяжко синие тучи, отемняя серую полосу дороги, и, когда
лошади пробегали мимо
одиноких деревьев, казалось, что с голых веток сыплется темная пыль.
И не только жалкое, а, пожалуй, даже смешное; костлявые, старые
лошади ставили ноги в снег неуверенно, черные фигуры в цилиндрах покачивались на белизне снега, тяжело по снегу влачились их тени, на концах свечей дрожали ненужные бессильные язычки огней — и
одинокий человек в очках, с непокрытой головой и растрепанными жидкими волосами на ней.
Ивана Миронова вывели и стали допрашивать. Степан Пелагеюшкин, высокий, сутуловатый, длиннорукий мужик, с орлиным носом и мрачным выражением лица, первый стал допрашивать. Степан был мужик
одинокий, отбывший воинскую повинность. Только что отошел от отца и стал справляться, как у него увели
лошадь. Проработав год в шахтах, Степан опять справил двух
лошадей. Обеих увели.
Проснулся он среди ночи от какого-то жуткого и странного звука, похожего на волчий вой. Ночь была светлая, телега стояла у опушки леса, около неё
лошадь, фыркая, щипала траву, покрытую росой. Большая сосна выдвинулась далеко в поле и стояла
одинокая, точно её выгнали из леса. Зоркие глаза мальчика беспокойно искали дядю, в тишине ночи отчётливо звучали глухие и редкие удары копыт
лошади по земле, тяжёлыми вздохами разносилось её фырканье, и уныло плавал непонятный дрожащий звук, пугая Илью.
Но вот собака с неудовольствием отвернулась от меня и заворчала. Через минуту она бросилась к двери. Я выпустил Цербера, и, пока он неистовствовал и заливался на своем обычном сторожевом посту, на крыше, я выглянул из сеней. Очевидно,
одинокий путник, которого приближение я слышал ранее среди чуткого безмолвия морозной ночи, соблазнился моим веселым огнем. Он раздвигал теперь жерди моих ворот, чтобы провести во двор оседланную и навьюченную
лошадь.
— А-а-а-а! — пронесся вдруг над рекой высокий, точно стонущий человеческий крик. В нем одновременно слышался и испуг
одинокого, затерявшегося среди ночи человека, и угроза. Файбиш, весь перегнувшись назад, натянул вожжи.
Лошади заскользили и заскребли по льду задними ногами и стали.
Граф вскоре выздоровел и выписался из госпиталя. И каждый вечер у
одинокой фанзочки, где жила новая сестра, до поздней ночи стояла корпусная «американка» или дремал солдат-вестовой, держа в поводу двух
лошадей, графскую и свою.
По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные
лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего-то, сидели
одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем-то наполненные.