Неточные совпадения
— Возьмем на прицел глаза и ума такое происшествие: приходят к молодому царю некоторые простодушные люди и предлагают: ты бы, твое величество, выбрал из народа людей поумнее для свободного разговора, как лучше устроить жизнь. А он им отвечает: это затея бессмысленная. А водочная торговля вся в его руках. И — всякие
налоги. Вот
о чем надобно думать…
Он был учеником Момзена, написал по-латински диссертацию
о налогах в Риме.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит
о устройстве твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие твоей колесницы, кормит и напояет коней твоих; тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела моего, защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя
налогов; над не рачившим
о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
Разумеется, если бы с начала царствования Александра (почти уже 60 лет) действовали не одними неудовлетворительными постановлениями, а взглянувши настоящим образом на это дело с финансовой стороны, хотя бы даже сделали
налог самый легкий с этой целью, то
о сю пору отвращены были бы многие затруднения и чуть ли не большая часть из крестьян была бы уже свободна с землею.
Сюда пишут, что в России перемена министерства, то есть вместо Строгонова назначается Бибиков, но дух остается тот же, система та же. В числе улучшения только
налог на гербовую бумагу. Все это вы, верно, знаете,
о многом хотелось бы поговорить, как, бывало, прошлого года, в осенние теперешние вечера, но это невозможно на бумаге.
Ничто другое его не тревожит, хотя он читает сплошь все напечатанное. Газета говорит
о новом
налоге, — он не знает, какое действие этот
налог произведет, на ком он преимущественно отразится и даже не затронет ли его самого. Газета говорит
о новых системах воспитания, — он и тут не знает, в чем заключается ее сущность и не составит ли она несчастие его детей.
Сойдется, например, десять англичан, они тотчас заговорят
о подводном телеграфе,
о налоге на бумагу,
о способе выделывать, крысьи шкуры, то есть
о чем-нибудь положительном, определенном; сойдется десять немцев, ну, тут, разумеется, Шлезвиг-Гольштейн и единство Германии явятся на сцену; десять французов сойдется, беседа неизбежно коснется"клубнички", как они там ни виляй; а сойдется десять русских, мгновенно возникает вопрос, — вы имели случай сегодня в том убедиться, — вопрос
о значении,
о будущности России, да в таких общих чертах, от яиц Леды, бездоказательно, безвыходно.
Но это не мешает ему интересоваться некоторыми вопросами, и между прочим вопросом
о распределении
налогов.
Мы намерены говорить
о следующем:"Зеркало Пенкоснимательности"утверждает, что лучшие крайние сроки для взноса
налогов суть сроки, определенные ныне действующими по сему предмету узаконениями, то есть: 15-го января и 15-го марта; мы же, напротив того, утверждали, что сроки эти надлежит на две недели отдалить, то есть назначить их 1-го февраля и 1-го апреля.
Начался разговор
о сладостях беспечального жития, без крепостного права, но с подоходными и поразрядными
налогами, с всесословною рекрутскою повинностью и т. д. Мало-помалу перспективы, которые при этом представились, до тоге развеселили нас, что мы долгое время стояли друг против друга и хохотали. Однако ж, постепенно, серьезное направление мыслей вновь одержало верх над смешливостью.
Среди этих горьких размышлений я очутился на Невском уже тогда, когда часы на Публичной библиотеке показывали одиннадцать. К довершению всего, у Петропавловской лютеранской церкви я неожиданно наткнулся на Прокопа,
о котором думал, что он уже несколько дней тому назад отправился восвояси хлопотать
о месте по части новых
налогов.
Очевидно, речь шла или
о подоходном
налоге, или
о всесословной рекрутской повинности. А может быть, и
о том и
о другом разом.
При этих словах я вдруг вспомнил
о своем миллионе и невольным образом начал рассчитывать, сколько должно сойти с меня
налогу, если восторжествует система просто подоходная, и сколько — ежели восторжествует система подоходно-поразрядная.
— Да ведь в городе дома от дождя не валятся? Он с вас
налоги дерет, а голоса вам для разговора
о ваших правах не дает! Он вам жизнь и имущество портит да вас же и чинить заставляет! Катай его спереди и сзади!
Рыжов опять заметал страницы и указал новое место, которое все заключалось в следующем: «Издан указ
о попенном сборе. Отныне хлад бедных хижин усилится. Надо ожидать особенного наказания». И на поле опять отметка: «Исполнилось, — зри страницу такую-то», а на той странице запись
о кончине юной дочери императора Александра Первого с отметкою: «Сие последовало за назначение
налога на лес».
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу
о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать
налогиИли мешать <царям> друг с другом воевать. //…Иные лучшие мне дороги права… //...... Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать…
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…
Вот счастье! вот права!..
Садимся обедать. Раненый офицер, у которого от раны в висок образовалось сведение челюстей, ест с таким видом, как будто бы он зануздан и имеет во рту удила. Я катаю шарики из хлеба, думаю
о собачьем
налоге и, зная свой вспыльчивый характер, стараюсь молчать. Наденька глядит на меня с состраданием. Окрошка, язык с горошком, жареная курица и компот. Аппетита нет, но я из деликатности ем. После обеда, когда я один стою на террасе и курю, ко мне подходит Машенькина maman, сжимает мои руки и говорит, задыхаясь...
Когда на мою долю выпадает обязанность ходить под руку с дамой или девицей, то почему-то всегда я чувствую себя крючком, на который повесили большую шубу; Наденька же, или Варенька, натура, между нами говоря, страстная (дед ее был армянин), обладает способностью нависать на вашу руку всею тяжестью своего тела и, как пиявка, прижиматься к боку. И так мы идем… Проходя мимо Карелиных, я вижу большую собаку, которая напоминает мне
о собачьем
налоге. Я с тоской вспоминаю
о начатом труде и вздыхаю.