Неточные совпадения
Бобчинский. В том самом
номере, где прошлого года подрались проезжие офицеры.
Добчинский. В пятом
номере, под лестницей.
Его благородию, милостивому государю, Ивану Васильевичу Тряпичкину, в Санкт-Петербурге, в Почтамтскую улицу, в доме под
номером девяносто седьмым, поворотя на двор, в третьем этаже направо».
Ну-тка, с редута — то с первого
номеру,
Ну-тка, с Георгием — по́ миру, по́ миру!
В соседнем
номере говорили что-то о машинах и обмане и кашляли утренним кашлем.
Он прикинул воображением места, куда он мог бы ехать. «Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не поеду. Château des fleurs, там найду Облонского, куплеты, cancan. Нет, надоело. Вот именно за то я люблю Щербацких, что сам лучше делаюсь. Поеду домой». Он прошел прямо в свой
номер у Дюссо, велел подать себе ужинать и потом, раздевшись, только успел положить голову на подушку, заснул крепким и спокойным, как всегда, сном.
Левин стоял с тверским мужиком посредине
номера и аршином мерил свежую медвежью шкуру, когда вошел Степан Аркадьич.
Он пошел назад, вошел опять в
номер и потребовал кофе.
Нахмуренный вернулся он в свой
номер и, подсев к Яшвину, вытянувшему свои длинные ноги на стул и пившему коньяк с сельтерской водой, велел себе подать того же.
— Слава богу, — отвечал половой, кланяясь. — Вчера приехал поручик какой-то военный, занял шестнадцатый
номер.
Аркадий ничего не отвечал и постучался в дверь
номера.
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем
номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
(Действительно, приятели, возвратясь к себе в
номер, нашли там карточку с загнутыми углами и с именем Ситникова, на одной стороне по-французски, на другой — славянскою вязью.
Самгин возвратился в
номер, думая, что сейчас же надо ехать покупать цинковый гроб Варавке и затем — на вокзал, в Старую Руссу.
В чистеньком
номере было тепло, уютно, благосклонно ворчал самовар, вкусный запах чая и Дуняшиных духов приятно щекотал ноздри. Говоря, Дуняша грызла бисквиты, прихлебывала портвейн из тяжелой зеленой рюмки.
Самгин взглянул на почерк, и рука его, странно отяжелев, сунула конверт в карман пальто. По лестнице он шел медленно, потому что сдерживал желание вбежать по ней, а придя в
номер, тотчас выслал слугу, запер дверь и, не раздеваясь, только сорвав с головы шляпу, вскрыл конверт.
— Да, тяжелое время, — согласился Самгин. В
номере у себя он прилег на диван, закурил и снова начал обдумывать Марину. Чувствовал он себя очень странно; казалось, что голова наполнена теплым туманом и туман отравляет тело слабостью, точно после горячей ванны. Марину он видел пред собой так четко, как будто она сидела в кресле у стола.
Самгин взглянул на задок саней и убедился, что
номера на санях нет и четверым в этих узеньких санках не поместиться.
Город Марины тоже встретил его оттепелью, в воздухе разлита была какая-то сыворотка, с крыш лениво падали крупные капли; каждая из них, казалось, хочет попасть на мокрую проволоку телеграфа, и это раздражало, как раздражает запонка или пуговица, не желающая застегнуться. Он сидел у окна, в том же пошленьком
номере гостиницы, следил, как сквозь мутный воздух падают стеклянные капли, и вспоминал встречу с Мариной. Было в этой встрече нечто слишком деловитое и обидное.
Дмитрий ушел. В
номере стало вопросительно и ожидающе тихо.
— И, кроме того, Иноков пишет невозможные стихи, просто, знаете, смешные стихи. Кстати, у меня накопилось несколько аршин стихотворений местных поэтов, — не хотите ли посмотреть? Может быть, найдете что-нибудь для воскресных
номеров. Признаюсь, я плохо понимаю новую поэзию…
Тогда человек счастливым голоском заявил, что этот
номер нужно дезинфицировать, и предложил перенести вещи Варвары в другой, и если господин Самгин желает ночевать здесь, это будет очень приятно администрации гостиницы.
— Жульнические романы, как, примерно, «Рокамболь», «Фиакр
номер 43» или «Граф Монте-Кристо». А из русских писателей весьма увлекает граф Сальяс, особенно забавен его роман «Граф Тятин-Балтийский», — вещь, как знаете, историческая. Хотя у меня к истории — равнодушие.
Он выбежал в коридор, нашел слугу, спросил: нет ли в гостинице доктора? Оказалось — есть: в 32
номере, доктор Макаров, сегодня приехал из-за границы.
И через
номер кратко сообщала о торжественных похоронах убитой, «гроб которой провожал до места последнего успокоения весь город».
— Хо-хо-хо! Эт-то —
номер! — сказал он, хлопая ресницами по глазам, чмокнув губами. — Ах ты, м-морда! Ну — и влетит тебе! И — заслужил! Ну, — что же ты хочешь, а?
Только что приехав в Подольск, Самгин пил чай в
номере плохонькой гостиницы, просматривая копии следственного производства по делу о поджоге.
Но в следующем
номере газета сообщила только об аресте «племянника убитой, Безбедова, в нетрезвом состоянии».
Имя это ничего не сказало Самгину, но, когда он шел коридором гостиницы, распахнулась дверь одного из
номеров, и маленькая женщина в шубке колоколом, в меховой шапочке, радостно, но не громко вскричала...
Просмотрел несколько
номеров «Русских ведомостей», незаметно уснул на диване и был разбужен Любашей...
В
номере гостиницы, покрикивая так же громко, как на вокзале, Алина приказывала старику лакею...
Самгин разорвал записку на мелкие кусочки, сжег их в пепельнице, подошел к стене, прислушался, — в соседнем
номере было тихо. Судаков и «подозрительный» мешали обдумывать Марину, — он позвонил, пришел коридорный — маленький старичок, весь в белом и седой.
Точно разносчик газет, измученный холодом, усталостью и продающий последние
номера, Брагин выкрикивал...
Войдя в коридор
номера, он услыхал звуки вальса и — говор.
Рассказала потом: „Спрашиваю, говорит, у дворника: где квартира
номер такой-то?“ Дворник, говорит, и поглядел на меня: „А вам чего, говорит, в той квартире надоть?“ Так странно это сказал, так, что уж тут можно б было спохватиться.
Потом мы воротились, заехали в гостиницу, взяли
номер, стали есть и пить шампанское; пришла дама…
Адрес дала, у Вознесенского моста,
номер такой-то и квартира
номер такой-то.
Объяснение это последовало при странных и необыкновенных обстоятельствах. Я уже упоминал, что мы жили в особом флигеле на дворе; эта квартира была помечена тринадцатым
номером. Еще не войдя в ворота, я услышал женский голос, спрашивавший у кого-то громко, с нетерпением и раздражением: «Где квартира
номер тринадцать?» Это спрашивала дама, тут же близ ворот, отворив дверь в мелочную лавочку; но ей там, кажется, ничего не ответили или даже прогнали, и она сходила с крылечка вниз, с надрывом и злобой.
— Я иду в квартиру
номер тринадцать, — подошел я к ней, — кого угодно?
— Версилов живет в Семеновском полку, в Можайской улице, дом Литвиновой,
номер семнадцать, сама была в адресном! — громко прокричал раздраженный женский голос; каждое слово было нам слышно. Стебельков вскинул бровями и поднял над головою палец.
Они обе посмотрели на меня с полминуты, потом скрылись в коридор; но Каролина успела обернуться и еще раз подарить меня улыбкой, а я пошел в свой 8-й
номер, держа поодаль от себя свечу; там отдавало немного пустотой и сыростью.
Вечером мы собрались в клубе, то есть в одной из самых больших комнат, где жило больше постояльцев, где светлее горела лампа, не дымил камин и куда приносили больше каменного угля, нежели в другие
номера.
— Я больше ничего не имею, — сказал прокурор председателю и, неестественно приподняв плечи, стал быстро записывать в конспект своей речи признание самой подсудимой, что она заходила с Симоном в пустой
номер.
— Впрочем, мы после поговорим, — сказал Селенин. — Иду, — обратился он к почтительно подошедшему к нему судебному приставу. — Непременно надо видеться, — прибавил он, вздыхая. — Только застанешь ли тебя? Меня же всегда застанешь в 7 часов, к обеду. Надеждинская, — он назвал
номер. — Много с тех пор воды утекло, — прибавил он уходя, опять улыбаясь одними губами.
— А Картинкин был в
номере с подсудимой или не был?
— Как было? — вдруг быстро начала Маслова. — Приехала в гостиницу, провели меня в
номер, там он был, и очень уже пьяный. — Она с особенным выражением ужаса, расширяя глаза, произносила слово он. — Я хотела уехать, он не пустил.
Тут были и деньга, и несколько писем, и книг, и последний
номер «Отечественных записок».
Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным не то, что всем животным и людям даны умиление и радость весны, а считалось священым и важным то, что накануне получена была за
номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к 9-ти часам утра были доставлены в нынешний день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные арестанта — две женщины и один мужчина.
Далее показала, что она при вторичном своем приезде в
номер купца Смелькова действительно дала ему, по наущению Картинкина, выпить в коньяке каких-то порошков, которые она считала усыпительными, с тем, чтобы купец заснул и поскорее отпустил ее.