Неточные совпадения
Потом свою вахлацкую,
Родную, хором грянули,
Протяжную, печальную,
Иных покамест нет.
Не
диво ли? широкая
Сторонка Русь крещеная,
Народу в ней тьма тём,
А ни в одной-то душеньке
Спокон веков до нашего
Не загорелась песенка
Веселая и ясная,
Как вёдреный денек.
Не дивно ли? не страшно ли?
О время, время
новое!
Ты тоже в песне скажешься,
Но как?.. Душа народная!
Воссмейся ж наконец!
Впрочем, мне не в
диво: я ведь плебей, homo novus [
Новый человек (лат.).] — не из столбовых, не то, что моя благоверная…
Тосковать ему случалось часто и прежде, и не
диво бы, что пришла она в такую минуту, когда он завтра же, порвав вдруг со всем, что его сюда привлекло, готовился вновь повернуть круто в сторону и вступить на
новый, совершенно неведомый путь, и опять совсем одиноким, как прежде, много надеясь, но не зная на что, многого, слишком многого ожидая от жизни, но ничего не умея сам определить ни в ожиданиях, ни даже в желаниях своих.
Беспрерывно оказывался у него какой-нибудь
новый талант: то лошадь подкует на
диво, то печку исправит, ежели дымит, то стекло в окне вставит.
Пусть лучше, как доживу, если даст Бог, до
нового году и выпущу другую книжку, тогда можно будет постращать выходцами с того света и
дивами, какие творились в старину в православной стороне нашей.
Наконец в одно воскресенье, вечером, когда в заведении Петровского парка должна была появиться какая-то
новая шансонетная
дива (Прохор был в курсе таких событий музыкального мира) — и, значит, на перекрестке тоже предстояло движение, — Прошка появился на излюбленном месте.
Прошло более двух недель со дня моего приключения в горах. Кости Смелого были, должно-быть, давно растащены стараниями голодных волков и чекалок;
новый друг сменил в моем сердце погибшего коня. Алмаз сразу стал для меня незаменимым. Я гордилась им и лелеяла его. Конь был красив на
диво и неспокоен, как настоящий дикарь. Я исподволь приучала его повиноваться мне и, странное дело, маленькой руке подростка Алмаз подчинялся охотнее, нежели сильным заскорузлым рукам наших казаков.
— «Храм Пречистой на
диво построит нам Аристотель; скоро будут к нам
новые палатные мастера… построят и тебе дворец, и твоим боярам палаты.
На сцене шла
новая оперетка, и кроме того приманкой служила «парижская
дива», начавшая, как утверждали злые языки, свою карьеру в полпивных Латинского квартала, перешедшая оттуда в заурядный парижский кафе-шантан, с подмостков которого прямо и попала на сцену «Аквариума» в качестве «парижской знаменитости», имя которой крупными буквами было напечатано на афишах.