Неточные совпадения
И чье-нибудь он сердце
тронет;
И, сохраненная судьбой,
Быть может, в Лете
не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Прими ж мои благодаренья,
Поклонник мирных аонид,
О ты, чья память сохранит
Мои летучие творенья,
Чья благосклонная рука
Потреплет лавры
старика!
Старик был
тронут. «Ох, батюшка ты мой Петр Андреич! — отвечал он. — Хоть раненько задумал ты жениться, да зато Марья Ивановна такая добрая барышня, что грех и пропустить оказию. Ин быть по-твоему! Провожу ее, ангела божия, и рабски буду доносить твоим родителям, что такой невесте
не надобно и приданого».
Он стал подробно рассказывать о своем невольном знакомстве с поручиком, о том, как жестко отнесся поручик к
старику жандарму. Но Дуняшу несчастье жандарма
не тронуло, а когда Самгин рассказал, как хулиган сорвал револьвер, — он слышал, что Дуняша прошептала...
Стариков-то, что побогаче да посемейнее,
не трогает, лысый черт, а тут вот и расходился!
Я
не ошибся:
старик не отказался от предлагаемого стакана. Я заметил, что ром прояснил его угрюмость. На втором стакане сделался он разговорчив: вспомнил или показал вид, будто бы вспомнил меня, и я узнал от него повесть, которая в то время сильно меня заняла и
тронула.
Матушка, однако ж, задумывается на минуту. Брань брата, действительно,
не очень ее
трогает, но угроз его она боится. Увы! несмотря на теперешнюю победу, ее ни на минуту
не покидает мысль, что, как бы она ни старалась и какое бы расположение ни выказывал ей отец, все усилия ее окажутся тщетными, все победы мнимыми, и
стариково сокровище неминуемо перейдет к непочтительному, но дорогому сыну.
Луковников понимал, что по-своему купцы правы, и
не находил выхода. Пока лично его Мышников
не трогал и оказывал ему всякое почтение, но
старик ему
не верил. «Из молодых да ранний, — думал он про себя. — А все проклятый банк».
Старик понимал, что Оников расширением работ хочет купить его и косвенным путем загладить недавнюю ссору с ним, но это нисколько
не тронуло его старого сердца, полного горячей преданности другому человеку.
В заключение
старики просили, чтоб Мироныча
не трогать и что всякий другой на его месте будет гораздо хуже.
— Хорошо, — подтвердил Петр Михайлыч, — суди меня бог; а я ему
не прощу; сам буду писать к губернатору; он поймет чувства отца. Обидь, оскорби он меня, я бы только посмеялся: но он
тронул честь моей дочери — никогда я ему этого
не прощу! — прибавил
старик, ударив себя в грудь.
— А то он мне, что
старик. Ишь, сядой, потому
старик. Я те говорю,
не тронь, осерчаю!
Но это столь
старика тронуло, что он у меня час добрый очень плакал; а я, как назло, все еще болен и
не могу выйти, чтобы погрозить этому дебоширству, в коем подозреваю учителя Варнаву.
Двор Авдеевых был богатый, и у
старика были припрятаны деньжонки, но он ни за что
не решился бы
тронуть отложенного.
В одну из таких светлых минут доложили, что приехал «новый».
Старик вдруг вспрянул и потребовал чистого белья. «Новый» вошел, потрясая плечами и гремя саблею. Он дружески подал больному руку, объявил, что сейчас лишь вернулся с усмирения, и заявил надежду, что здоровье почтеннейшего старца
не только поправится, но, с Божиею помощью, получит дальнейшее развитие.
Старик был, видимо,
тронут и пожелал остаться с «новым» наедине.
Сатин. Брось!
Не тронь…
не обижай человека! У меня из головы вон
не идет… этот
старик! (Хохочет.)
Не обижай человека!.. А если меня однажды обидели и — на всю жизнь сразу! Как быть? Простить? Ничего. Никому…
Пепел(отходит от Наташи). Пусти… прочь! (Смотрит на
старика. Василисе.) Ну? рада? (
Трогает труп ногой.) Околел… старый пес! По-твоему вышло… А…
не прихлопнуть ли и тебя? (Бросается на нее; Сатин и Кривой Зоб быстро хватают его. Василиса скрывается в проулке.)
Сашу, девочку,
трогают мои несчастия. Она мне, почти
старику, объясняется в любви, а я пьянею, забываю про все на свете, обвороженный, как музыкой, и кричу: «Новая жизнь! счастье!» А на другой день верю в эту жизнь и в счастье так же мало, как в домового… Что же со мною? B какую пропасть толкаю я себя? Откуда во мне эта слабость? Что стало с моими нервами? Стоит только больной жене уколоть мое самолюбие, или
не угодит прислуга, или ружье даст осечку, как я становлюсь груб, зол и
не похож на себя…
— Культурная жизнь у нас еще
не начиналась.
Старики утешают себя, что если теперь нет ничего, то было что-то в сороковых или шестидесятых годах, это —
старики, мы же с вами молоды, наших мозгов еще
не тронул marasmus senilis, [Старческое бессилие (лат.).] мы
не можем утешать себя такими иллюзиями. Начало Руси было в восемьсот шестьдесят втором году, а начала культурной Руси, я так понимаю, еще
не было.
Рабочие шарахнулись, когда завидели грозного
старика, но он прошел мимо, никого
не тронув.
— Ну, ладно.
Трогай, — сказал
старик, и видно было, что ничему этому он
не верил.
Но это столь
старика тронуло, что он у меня час добрый очень плакал; а я как на зло все еще болен и
не могу выйти, чтобы погрозить этому дебоширству.