Неточные совпадения
В глубине, в самой глубине души он знал, что поступил так скверно, подло, жестоко, что ему, с сознанием этого поступка, нельзя
не только самому осуждать кого-нибудь, но смотреть в глаза людям,
не говоря уже о том, чтобы считать себя прекрасным, благородным, великодушным молодым человеком, каким он считал себя. А ему нужно было считать себя таким для того, чтобы продолжать бодро и весело жить. А для этого было одно
средство:
не думать об этом. Так он и сделал.
— Вы все
говорите о недостаточности
средств у нас, девушек, делать основательный выбор. Вообще это совершенная правда. Но бывают исключительные случаи, когда для основательности выбора и
не нужно такой опытности. Если девушка
не так молода, она
уж может знать свой характер. Например, я свой характер знаю, и видно, что он
уже не изменится. Мне 22 года. Я знаю, что нужно для моего счастия: жить спокойно, чтобы мне
не мешали жить тихо, больше ничего.
Не говоря уже о неизящности того сорта людей, которых она иногда приближала к себе, а стало быть, и наклонна была приближать, проглядывали в ней и еще некоторые совершенно странные наклонности: заявлялась какая-то варварская смесь двух вкусов, способность обходиться и удовлетворяться такими вещами и
средствами, которых и существование нельзя бы, кажется, было допустить человеку порядочному и тонко развитому.
Замечательное дело, что тогда, когда в людях было менее всего всякой положительности, у нас, когда
говорили о средствах, всегда прибавлялось, что нет физических
средств, как будто в других
средствах, нравственных и моральных, тогда никто
уже не сомневался.
«А что будет, если мама
не даст двух рублей? Тогда
уже, наверное, одними маслянками
не отделаешься, — размышлял Буланин. — Да, наконец, как я решусь сказать ей
о своей покупке? Конечно, она огорчится. Она и без того часто
говорит, что
средства у нас уменьшаются, что имение ничего
не приносит, что одной пенсии
не хватает на такую большую семью, что надо беречь каждую копейку и так далее. Нет,
уж лучше послушаться совета Сельского и отвязаться от этого проклятого фонаря».
— Об этом я
уже с вами
говорить не хочу. В этом отношении, как я и прежде сказал, вы неизлечимы; но будемте рассуждать собственно
о нашем предмете. Целой драмы мы
не можем поставить, потому что очень бедны наши материальные
средства, — сцены одной вы
не хотите. В таком случае составимте дивертисман, и вы прочтете что-нибудь в дивертисмане драматическое, например, «Братья-разбойники» или что-нибудь подобное.
И сколько ни
говорил отделившийся от большинства человек
о том, что, двигаясь по ложному направлению,
не изменяя его, мы наверное
не приближаемся, а удаляемся от своей цели, и что точно так же мы
не достигнем цели, если будем метаться из стороны в сторону, что единственное
средство достигнуть цели состоит в том, чтобы, сообразив по солнцу или по звездам, какое направление приведет нас к нашей цели, и избрав его, идти по нем, но что для того, чтобы это сделать, нужно прежде всего остановиться, остановиться
не затем, чтобы стоять, а затем, чтобы найти настоящий путь и потом
уже неуклонно идти по нем, и что для того и для другого нужно первое остановиться и опомниться, — сколько он ни
говорил этого, его
не слушали.