Неточные совпадения
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное
тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей,
неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
Проводив ее, Самгин быстро вбежал в комнату, остановился у окна и посмотрел, как легко и солидно эта женщина
несет свое
тело по солнечной стороне улицы; над головою ее — сиреневый зонтик, платье металлически блестит, и замечательно красиво касаются камня панели туфельки бронзового цвета.
А через несколько минут он уже машинально соображал: «Бывшие люди», прославленные модным писателем и модным театром,
несут на кладбище
тело потомка старинной дворянской фамилии, убитого солдатами бессильного, бездарного царя». В этом было нечто и злорадное, и возмущавшее.
В доме, заслышав звон ключей возвращавшейся со двора барыни, Машутка проворно сдергивала с себя грязный фартук, утирала чем попало, иногда барским платком, а иногда тряпкой, руки. Поплевав на них, она крепко приглаживала сухие, непокорные косички, потом постилала тончайшую чистую скатерть на круглый стол, и Василиса, молчаливая, серьезная женщина, ровесница барыни, не то что полная, а рыхлая и выцветшая
телом женщина, от вечного сиденья в комнате,
несла кипящий серебряный кофейный сервиз.
И мужья, преклоняя колена перед этой новой для них красотой, мужественнее
несли кару. Обожженные, изможденные трудом и горем, они хранили величие духа и сияли, среди испытания, нетленной красотой, как великие статуи, пролежавшие тысячелетия в земле, выходили с язвами времени на
теле, но сияющие вечной красотой великого мастера.
Он рассказывал мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу Терпения и обратно: в первый день идти мучительно, выбиваешься из сил, на другой день болит всё
тело, но идти все-таки уж легче, а в третий и затем следующие дни чувствуешь себя как на крыльях, точно ты не идешь, а
несет тебя какая-то невидимая сила, хотя ноги по-прежнему путаются в жестком багульнике и вязнут в трясине.
Это уподобление основывается на том, что гоголи (равно как и гагары) очень прямо держат свои длинные шеи и высоко
несут головы, а потому людей, имеющих от природы такой склад
тела, привычку или претензию, которая в то же время придает вид бодрости и даже некоторой надменности, сравнивают с гоголями.
В тесной и неопрятной передней флигелька, куда я вступил с невольной дрожью во всем
теле, встретил меня старый седой слуга с темным, медного цвета, лицом, свиными угрюмыми глазками и такими глубокими морщинами на лбу и на висках, каких я в жизни не видывал. Он
нес на тарелке обглоданный хребет селедки и, притворяя ногою дверь, ведущую в другую комнату, отрывисто проговорил...
Мать, не мигая, смотрела. Серая волна солдат колыхнулась и, растянувшись во всю ширину улицы, ровно, холодно двинулась,
неся впереди себя редкий гребень серебристо сверкавших зубьев стали. Она, широко шагая, встала ближе к сыну, видела, как Андрей тоже шагнул вперед Павла и загородил его своим длинным
телом.
Царь все ближе к Александрову. Сладкий острый восторг охватывает душу юнкера и
несет ее вихрем,
несет ее ввысь. Быстрые волны озноба бегут по всему
телу и приподнимают ежом волосы на голове. Он с чудесной ясностью видит лицо государя, его рыжеватую, густую, короткую бороду, соколиные размахи его прекрасных союзных бровей. Видит его глаза, прямо и ласково устремленные в него. Ему кажется, что в течение минуты их взгляды не расходятся. Спокойная, великая радость, как густой золотой песок, льется из его глаз.
Директриса
несла свое большое полное
тело с необыкновенной легкостью, с пленительно-изящной простотой, точно коронованная особа, ласковая хозяйка пышного дворца, окруженная юными прелестными фрейлинами.
Горяча ты, пуля, и
несешь ты смерть, но не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином. Мое
тело возьмет земля, мою душу примет небо».
Его разрешили для чтения только во время турецкой войны, полагая, что шагать по мертвым
телам и
нести знамя вперед относится к победе над турками, но цензура вскоре одумалась, запретила вновь для чтения на сцене и из следующих изданий «Живой струны» совсем выкинула.
Не плачьте над трупами павших борцов,
Погибших, с оружьем в руках…
Не пойте над ними надгробных стихов,
Слезой не скверните их прах.
Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам,
Отдайте им лучший почет.
Шагайте без страха по мертвым
телам.
Несите их знамя вперед…
Кованой сталью звенели и звали к бою звенящие слова:
Несите их знамя вперед…
С врагом их под знаменем тех же идей
Ведите их в бой… до конца…
Набрав в легкие воздуху, подняли молчащее тяжелое
тело и двинулись в том же порядке: Андрей Иваныч, менее сильный,
нес ноги и продирался сквозь чащу, Саша
нес, задыхаясь, тяжелое, выскользающее туловище; и опять трепалась на левой руке безвольная и беспамятная, словно мертвая, голова.
Он ушел не оглядываясь, твердо ставя ноги, легко
неся тяжелое, богатырски литое
тело.
— Ну, живи, — разрешал он и, критически осмотрев мою одежду, важно
нес дальше свое круглое
тело.
Толпа опять надвинулась ближе. Та же самая сила, которая только что выбросила Козла и мальчика вперед, теперь
несла их назад, и встречные люди нетерпеливо давали им дорогу, так как они мешали их напряженному вниманию. Сквозь мягкую и плотную преграду человеческих
тел Василь слышал глухой, точно задавленный бас Кузьмы, продолжавшего допрашивать Бузыгу. Вдруг прежний тонкий истеричный голос крикнул над самой головой мальчика...
От нее так и
несло распаренным
телом и бобковой мазью.
Лицо у него было багровое, борода свалялась в комья, увеличив и расширив лицо, а волосы на голове, спутавшись, сделали череп неровным, угловатым. От большого
тела несло жаром и тяжёлыми запахами.
Чем
нести это
тело с гробами надежд...
Не только
тело человека
несет на себе тяжесть земного праха, но и душа его как бы затянута илом.
Это пустое обстоятельство так неприятно повлияло на расстроенные нервы вдовы, что она насилу удержалась на ногах, схватясь за руку Ропшина, и закрыла ладонью глаза, но чуть лишь отняла ладонь, как была еще более поражена: пред нею
несли со стола ко гробу
тело мужа и на нем был куцый кирасирский мундир с распоротою и широко разошедшеюся спинкой… Мало этого, точно из воздуха появилось и третье явление: впереди толпы людей стоял краснолицый монах…
Они в сенях встретили Форова, который осторожно
нес на руках человека, укутанного в долгорунную баранью шубу майора, а Лариса поддерживала ноги больного и прикрывала от ветра его истощенное
тело.
Бодро, беспечно
несешь ты и горе и радость земные,
Крепко, могуче все
тело твое и здоровием пышет…
Я лежал на копне. В небе теплились звезды; с поля, из-за кустов,
несло широким теплом; в лесу стоял глухой, сонный шум.
Тело, неподвижное и отяжелевшее, как будто стало чужим, мысли в голове мешались, и мешались представления. Стройная осинка, стройная Донька, обе робко и покорно смотрящие в темноту… Милая, милая! Сколько в ней глубокого, несознанного трагизма, и сколько трагизма в этой несознанности!
Народ сделал около него кружок, ахает, рассуждает; никто не думает о помощи. Набегают татары, продираются к умирающему, вопят, рыдают над ним. Вслед за ними прискакивает сам царевич Даньяр. Он слезает с коня, бросается на
тело своего сына, бьет себя в грудь, рвет на себе волосы и наконец, почуяв жизнь в сердце своего сына, приказывает своим слугам
нести его домой. Прибегает и Антон, хочет осмотреть убитого — его не допускают.
До 10 часов позволялось всем прикладываться и служить панихиды, а после церковь запиралась и оставались при
теле дежурные и священники. Золотую корону носил обыкновенно во время процессии князь Николай Григорьевич Волконский с двумя ассистентами из дворян; ордена
несли дворяне, также при ассистентах, все в траурных мантиях и шляпах.
— А то где же? — оборвал его Яков Потапович. — Однако не теряйте времени,
несите с Богом, — заключил он, указав рукою на завернутое в охабень
тело снятого висельника.
В то время, когда он подошел, обе половины
тела лежали уже в стороне от полотна, и кондуктор
нес уже добытый им старый чехол с дивана вагона первого класса, чтобы прикрыть покойную.
Заступами, всегда имевшимися при них в походе, — их
несли более слабые, находившиеся в задних рядах, — они вырыли громадную могилу и свалили
тела убитых кочевников, предварительно раздев их догола, так как одежда, как бы они ни была ветха и бесценна, считалась добычей; у некоторых убитых, впрочем, на руках оказались кольца, серебряные и даже золотые.
В хвосте печальной процессии дворовые девушки
несли простой дощатый гроб, окрашенный в желтую краску, с
телом несчастной Татьяны Берестовой, самоотверженно погибшей у порога комнаты своей госпожи-подруги.
День похорон княгини и княжны Полторацких встал в ее памяти. Она идет за гробом княгини, а там, в хвосте процессии,
несут останки княжны Людмилы. Вот ее скромный гроб опускают в могилу, и скоро земля, брошенная в большинстве равнодушными руками, образует холмик, на который водружают деревянный крест. Безумная, ей показалось тогда, что все похоронено под этой земляной насыпью, под этим деревянным крестом с надписью: «Здесь лежит
тело Татьяны Берестовой».
А между тем он
несёт в Россию первую крупную жертву сухопутной русско-японской войны —
тело убитого 18 июля генерала графа Фёдора Эдуардовича Келлера, в самом начале войны сменившего генерала Засулича в командовании «восточным отрядом».