Неточные совпадения
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм, ловя на нем какие-то
невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают» себя люди перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко идти, точно он связал себя. И, со стороны глядя, смешон, должно быть, человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей
тени, маленький, плоский, серый, — в очках.
Его как будто
невидимая рука посадила, как драгоценное растение, в
тень от жара, под кров от дождя, и ухаживает за ним, лелеет.
И над нами, как
тень от
невидимой тучи, простирается общее отношение этих убогих хат к своему панству…
S… Почему все дни я слышу за собой его плоские, хлюпающие, как по лужам, шаги? Почему он все дни за мной — как
тень? Впереди, сбоку, сзади, серо-голубая, двухмерная
тень: через нее проходят, на нее наступают, но она все так же неизменно здесь, рядом, привязанная
невидимой пуповиной. Быть может, эта пуповина — она, I? Не знаю. Или, быть может, им, Хранителям, уже известно, что я…
Но в том-то и ужас, что эти тела —
невидимые — есть, они непременно, неминуемо должны быть: потому что в математике, как на экране, проходят перед нами их причудливые, колючие
тени — иррациональные формулы; и математика, и смерть — никогда не ошибаются.
Жаловаться на людей — не мог, не допускал себя до этого, то ли от гордости, то ли потому, что хоть и был я глуп человек, а фарисеем — не был. Встану на колени перед знамением Абалацкой богородицы, гляжу на лик её и на ручки, к небесам подъятые, — огонёк в лампаде моей мелькает, тихая
тень гладит икону, а на сердце мне эта
тень холодом ложится, и встаёт между мною и богом нечто
невидимое, неощутимое, угнетая меня. Потерял я радость молитвы, опечалился и даже с Ольгой неладен стал.
В немой, чуткой тишине, в темноте, скудно украшенной полосами лунного света, дорога, прикрытая
тенями, текла в даль, между деревьев, точно ручей, спрятанный в траве,
невидимый и безмолвный.
Стоит Семён в
тени, осматривая людей
невидимыми глазами; на голове у него чёрный башлык, под ним — мутное пятно лица, с плеч до ног колоколом висит омытая дождём клеёнка, любопытно скользят по ней отблески огня и, сверкая, сбегает вода. Он похож на монаха в этой одежде и бормочет, точно читая молитву...
Как бог вечен, так и видимый мир,
тень его, вечен. Но видимый мир только
тень. Истинно существует только
невидимая сила — бог.
Был уже поздний час и луна стояла полунощно, когда Я покинул дом Магнуса и приказал шоферу ехать по Номентанской дороге: Я боялся, что Мое великое спокойствие ускользнет от Меня, и хотел настичь его в глубине Кампаньи. Но быстрое движение разгоняло тишину, и Я оставил машину. Она сразу заснула в лунном свете, над своей черной
тенью она стала как большой серый камень над дорогой, еще раз блеснула на Меня чем-то и претворилась в
невидимое. Остался только Я с Моей
тенью.
Керосинка без стекла тускло горела на столе, дым коптящею, шевелящеюся струйкою поднимался к потолку. По стенам тянулись серые
тени. За закоптелою печкою шевелилась густая темнота. И из темноты, казалось мне пристально смотрит в избу мрачный, беспощадный дух дома. Он намечает к смерти ставшую ему ненужною старуху; как огромный паук,
невидимою паутиною крепко опутывает покорно опущенные плечи девушки…
Огромное солнце пылало жаром, и так странно было, что светит оно ярко, а ни на чем нет определенных и спокойных
теней солнечного дня, точно между солнцем и землею висела какая-то
невидимая, но плотная завеса и перехватывала лучи.