На возвратном пути опять над нами сияла картина ночного неба: с одной стороны Медведица, с другой — Южный Крест, далее Канопус, Центавры, наконец, могучий
небесный странник Юпитер лили потоки лучей, а за ними, как розово-палевое зарево, сиял блеск Млечного Пути.
Неточные совпадения
Прислушалися
странники,
И точно: из Кузьминского
По утреннему воздуху
Те звуки, грудь щемящие,
Неслись. — Покой крестьянину
И царствие
небесное!» —
Проговорили
странникиИ покрестились все…
— А я, ваше благородие, с малолетствия по своей охоте суету мирскую оставил и
странником нарекаюсь; отец у меня царь
небесный, мать — сыра земля; скитался я в лесах дремучих со зверьми дикиими, в пустынях жил со львы лютыими; слеп был и прозрел, нем — и возглаголал. А более ничего вашему благородию объяснить не могу, по той причине, что сам об себе сведений никаких не имею.
Оказывается, что все они говорят, что их изуродовал какой-то неизвестный
странник, который проходил мимо и всем им обещал царство
небесное за то!..
Тучки
небесные, вечные
странники…
А меня так и преследовали «тучки
небесные, вечные
странники».
Тучки
небесные, вечные
странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.
— Немой он, говорить не может сыздетства, — объяснил
странник. — Ну, хорошо, ладно! — продолжал он прежним голосом. — Увидали мы с ним — смутились в сердце своем, пали наземь. И взмолился я к владычице
небесной: «Мать пресвятая богородица, утешение всех скорбящих! Будет ли товарищу моему спасение, отверзятся ли ему уста?» И случилось тут знамение… Глянула на нас матушка, за уголышек ризу взяла свою и три раза его вот благословила, раз! два! и три! — больше ничего.
Сын бедного кожевника из-под Торнео, с душою, пожираемою
небесным огнем вдохновения, бежавший от объятий отца и ласк родины, чтобы сообщить другим этот огонь, солдат,
странник, студент и, наконец, слепец в доме умалишенных — вот дивное творение, которое наследовал я после Бира.
— Не взыщи, осударь, Василий Федорович, коли я, худородный, бездомный
странник, молвлю тебе не в укор, не в уразумение, а в напоминание. У нас на уме все сокровища земные, то для себя, то для деток, а про сокровища
небесные, их же ни тля, ни червь не поедают, и в помине нет. А там придет час Христов, аскамитных кафтанов, ковшов серебряных, ларцов кованых с собой не возьмем; явимся к нему наги, с одними грехами или добрыми делами.