Неточные совпадения
Все удивительные заключения их о расстояниях, весе, движениях и возмущениях
небесных тел основаны только на видимом движении светил вокруг неподвижной
земли, на том самом движении, которое теперь передо мной и которое было таким для миллионов людей в продолжение веков и было и будет всегда одинаково и всегда может быть поверено.
— Какое же вы можете иметь сомнение о Творце, когда вы воззрите на творения Его? — продолжал священник быстрым, привычным говором. — Кто же украсил светилами свод
небесный? Кто облек
землю в красоту ее? Как же без Творца? — сказал он, вопросительно взглянув на Левина.
Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила
небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок
земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
Зажмуря глаза и приподняв голову кверху, к пространствам
небесным, предоставлял он обонянью впивать запах полей, а слуху — поражаться голосами воздушного певучего населенья, когда оно отовсюду, от небес и от
земли, соединяется в один звукосогласный хор, не переча друг другу.
У ночи много звезд прелестных,
Красавиц много на Москве.
Но ярче всех подруг
небесныхЛуна в воздушной синеве.
Но та, которую не смею
Тревожить лирою моею,
Как величавая луна,
Средь жен и дев блестит одна.
С какою гордостью
небеснойЗемли касается она!
Как негой грудь ее полна!
Как томен взор ее чудесный!..
Но полно, полно; перестань:
Ты заплатил безумству дань.
Может быть, отлетая к миру лучшему, ее прекрасная душа с грустью оглянулась на тот, в котором она оставляла нас; она увидела мою печаль, сжалилась над нею и на крыльях любви, с
небесною улыбкою сожаления, спустилась на
землю, чтобы утешить и благословить меня.
Так, знаете, шел-шел и вдруг падает мертв, головою в
землю… как бы сраженный
небесной стрелой.
Для русской религиозной души святится не столько человек, сколько сама русская
земля, которую «в рабском виде Царь
Небесный исходил, благословляя».
Все своеобразие славянской и русской мистики — в искании града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия на
землю Небесного Иерусалима, в жажде всеобщего спасения и всеобщего блага, в апокалиптической настроенности.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя,
земля родная,
В рабском виде царь
небесныйИсходил благословляя.
«О дне же сем и часе не знает даже и Сын, токмо лишь Отец мой
небесный», как изрек он и сам еще на
земле.
Царство
небесное, разумеется, не от мира сего, а в небе, но в него входят не иначе как чрез церковь, которая основана и установлена на
земле.
Скоро проснулись остальные люди и принялись рассуждать о том, что предвещает эта
небесная странница. Решили, что
Земля обязана ей своим недавним наводнением, а Чжан Бао сказал, что в той стороне, куда направляется комета, будет война. Видя, что Дерсу ничего не говорит, я спросил его, что думает он об этом явлении.
Действительно, все эти дни
земля точно старалась покрыться туманом, спрятаться от чего-то угрожающего, и вдруг туман изменил ей и, как бы войдя в соглашение с небом, отошел в сторону, предоставляя
небесным стихиям разделаться с
землею по своему усмотрению.
Над
землей, погруженной в ночную тьму, раскинулся темный
небесный свод с миллионами звезд, переливавшихся цветами радуги. Широкой полосой, от края до края, протянулся Млечный Путь. По ту сторону реки стеной стоял молчаливый лес. Кругом было тихо, очень тихо…
И действительно, часов в десять вечера темный
небесный свод, усеянный миллионами звезд, совершенно освободился от туч. Сияющие ночные светила словно вымылись в дожде и приветливо смотрели на
землю. К утру стало прохладнее.
— Та птица Богом определенная для человека, а коростель — птица вольная, лесная. И не он один: много ее, всякой лесной твари, и полевой и речной твари, и болотной и луговой, и верховой и низовой — и грех ее убивать, и пускай она живет на
земле до своего предела… А человеку пища положена другая; пища ему другая и другое питье: хлеб — Божья благодать, да воды
небесные, да тварь ручная от древних отцов.
Пока молния сверкала вдали, было ясно видно, где именно происходят контакты
небесного электричества с
землей, но когда она стала вспыхивать в непосредственной близости, то утратила свой искровый характер.
Небесный свод казался голубой хрустальной чашей, которой как будто нарочно прикрыли
землю, точно так, как прикрывают молодые всходы, чтобы они скорее росли, — и от этого именно было так душно и жарко.
Все как будто умерло; вверху только, в
небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную
землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи.
«Страшна казнь, тобою выдуманная, человече! — сказал Бог. — Пусть будет все так, как ты сказал, но и ты сиди вечно там на коне своем, и не будет тебе царствия
небесного, покамест ты будешь сидеть там на коне своем!» И то все так сбылось, как было сказано: и доныне стоит на Карпате на коне дивный рыцарь, и видит, как в бездонном провале грызут мертвецы мертвеца, и чует, как лежащий под
землею мертвец растет, гложет в страшных муках свои кости и страшно трясет всю
землю…»
Средние века были устремлены к небу, в религиозном своем сознании проклинали
землю, и
земля оставалась языческой, само царство
небесное на
земле становилось язычески земным.
Первому военачальнику повелевал я идти с многочисленным войском на завоевание
земли, целым
небесным поясом от меня отделенной.
Казалось, будто
небесные стихии выжидали только удобного момента, чтобы всеми силами обрушиться на
землю, но какие-то другие силы мешали им, и потому небо так хмурилось и грозило дождем.
Героем моим, между тем, овладел страх, что вдруг, когда он станет причащаться, его опалит
небесный огонь, о котором столько говорилось в послеисповедных и передпричастных правилах; и когда, наконец, он подошел к чаше и повторил за священником: «Да будет мне сие не в суд и не в осуждение», — у него задрожали руки, ноги, задрожали даже голова и губы, которыми он принимал причастие; он едва имел силы проглотить данную ему каплю — и то тогда только, когда запил ее водой, затем поклонился в
землю и стал горячо-горячо молиться, что бог допустил его принять крови и плоти господней!
Нет! я знаю одно: в бывалые времена, когда еще чудеса действовали, поступки и речи, подобные тем, которые указаны выше, наверное не остались бы без должного возмездия. Либо
земля разверзлась бы, либо огонь
небесный опалил бы — словом сказать, непременно что-нибудь да случилось бы в предостерегательном и назидательном тоне. Но ничего подобного мы нынче не видим. Люди на каждом шагу самым несомненным образом попирают идею государственности, и
земля не разверзается под ними. Что же это означает, однако ж?
— А я, ваше благородие, с малолетствия по своей охоте суету мирскую оставил и странником нарекаюсь; отец у меня царь
небесный, мать — сыра
земля; скитался я в лесах дремучих со зверьми дикиими, в пустынях жил со львы лютыими; слеп был и прозрел, нем — и возглаголал. А более ничего вашему благородию объяснить не могу, по той причине, что сам об себе сведений никаких не имею.
И поколику бог только чрез свободную душу человека мог иметь союз с тварию, то когда человек из райской ограды ниспал на
землю труда и страдания, то и божество должно было последовать туда за ним, дабы на месте падения восстановить падшего и стать плотию в силу
небесной любви.
Не называй ее
небеснойИ у
земли не отнимай!
С ней рай иной, но рай чудесный,
С ней гаснет вера в лучший край!
Вдоль цветущего берега речки жаворонки по-прежнему звенели в
небесной синеве, лыски перекликались в густых камышах, а мелкие птички перепархивали, чирикая, с тростника на тростник или, заливаясь песнями, садились на пернатые стрелы, вонзившиеся в
землю во время битвы и торчавшие теперь на зеленом лугу, меж болотных цветов, как будто б и они были цветы и росли там уже бог знает сколько времени.
Алатырь-камень всем камням отец; на белом Алатыре на камени сам Исус Христос опочив держал, царь
небесный беседовал со двунадесяти со апостолам, утверждал веру христианскую; утвердил он веру на камени, распущал он книги по всей
земле.
То не два зверья сходилися, промежду собой подиралися; и то было у нас на сырой
земли, на сырой
земли, на святой Руси; сходилися правда со кривдою; это белая зверь — то-то правда есть, а серая зверь — то-то кривда есть; правда кривду передалила, правда пошла к богу на небо, а кривда осталась на сырой
земле; а кто станет жить у нас правдою, тот наследует царство
небесное; а кто станет жить у нас кривдою, отрешен на муки на вечные…“
Незнамов. Ведь ты меня знаешь; я на похвалы не очень щедр; а я тебе вот что скажу: я только раз поговорил с ней, и все наши выходки, молодечество, ухарство, напускное презрение к людям показались мне так мелки и жалки, и сам я себе показался так ничтожен, что хоть сквозь
землю провалиться. Мы при ней и разговаривать-то не должны! А стоять нам, дурачкам, молча, спустя голову, да ловить, как манну
небесную, ее кроткие, умные речи.
Когда, как хор одушевленный,
Земля, и звезды, и луна
Гремят хвалой творцу вселенной,
Себя со злобою надменной
Ему равняет Сатана!
Но беса умствованья ложны,
Тождествен с истиною тот,
Кого законы непреложны,
Пред чьим величием ничтожны
Равно кто любит иль клянет!
Как звездный блеск в
небесном поле
Ясней выказывает мгла,
Так на твою досталось долю
Противуречить божьей воле,
Чтоб тем светлей она была!
Так с волей пламенной, с упорством на челе,
С отчаяньем в груди, со страстию во взоре
Небесное Жуан пусть ищет на
землеИ в каждом торжестве себе готовит горе!
Из иной страны чудесной,
Людям в горести помочь,
Нас на
землю царь
небесныйПосылает в эту ночь;
Принести живое слово,
Жатвы все благословить,
Человека к жизни новой
Ободрить и укрепить!
По
небесным пространствам спеша голубым,
Где нас видеть едва может око,
Ко знакомым местам мы летим и кричим,
Длинной цепью виясь издалека.
Видим сверху мы праздник веселый
земли,
Здесь кончается наша дорога,
И мы кружимся вкруг, журавли, журавли,
Хвалим криками господа бога!
Я обнимал лишь призрак,
От женщины, которую любил я,
Которую так ставил высоко
И на
земле небесным исключеньем
Считал, — не оставалось ничего —
Она была такая ж, как другие!
Красивая страна. Весенний вечер. Захождение солнца.
Небесные духи спускаются на
землю.
Перчихин. И отличное дело!.. Я так замечаю, что люди, которые на
земле свой кус хлеба берут, — друг у друга изо рта его дерут. А я получаю пищу из воздуха… от
небесных птиц кормлюсь… мое дело чистенькое!
Не страстью, дышащей земным вожделением, но тихой
небесной страстью; без нее не властен человек возвыситься от
земли и не может дать чудных звуков успокоения.
— Видеть Кавказ, — внушает Серафим, — значит видеть истинное лицо
земли, на коем — не противореча — сливаются в одну улыбку и снежная чистота души ребёнка и гордая усмешка мудрости дьявольской. Кавказ — проба сил человека: слабый дух подавляется там и трепещет в страхе пред силами
земли, сильный же, насыщаясь ещё большей крепостью, становится высок и остр, подобно горе, возносящей алмазную вершину свою во глубину
небесных пустынь, а вершина эта — престол молний.
И я приехала искать примиренья? с таким человеком? Нет! Союз с ним значит разрыв с небесами; хотя мой супруг и орудие
небесного гнева, но, творец! взял ли бы ты добродетельное существо для орудия казни? Честные ли люди бывают на
земле палачами?
Так точно вечернее облако, покуда солнце не коснулось до небосклона, принимает вид
небесного города, блестит золотыми краями и обещает чудеса воображению, но солнце закатилось, дунул ветер — и облако растянулось, померкло, — и, наконец, упадает росою на
землю!
Из глубин
небесных тихо спускались звёзды и, замирая высоко над
землёю, радостно обещали на завтра ясный день. Со дна котловины бесшумно вставала летняя ночь, в ласковом её тепле незаметно таяли рощи, деревни, цветные пятна полей и угасал серебристо-синий блеск реки.
— Верно! — соглашается Гнедой. — Это я зря, не надо ругаться. Ребята! — дёргаясь всем телом, кричит он. Вокруг него летает лохмотье кафтана, и кажется, что вспыхнул он тёмным огнём. — Ребятушки, я вам расскажу по порядку, слушай! Первое — работал. Господь
небесный, али я не работал? Бывало, пашу — кости скрипят,
земля стонет — работал — все знают, все видели! Голодно, братцы! Обидно — все командуют! Зиму жить — холодно и нету дров избу вытопить, а кругом — леса без края! Ребятёнки мрут, баба плачет…
Я знал, что есть такие звезды в
небесных пространствах, от которых лучи доходят на
землю лишь в тысячи и миллионы лет.
Среди равных себе романтики не могут признать главу, и Новалис, один из немецких романтиков, прямо говорит: „Король — это человек, исполняющий на
земле роль
небесного Провидения“.
Не называй ее
небесной и у
земли не отнимай…
Раскаиваюсь? Нет. Единственная обязанность на
земле человека — правда всего существа. Я бы в тот вечер, честно, руку на сердце положа, весь Петербург и всю Москву бы отдала за кузминское: “так похоже… на блаженство”, само блаженство бы отдала за “так похоже”… Одни душу продают — за розовые щеки, другие душу отдают — за
небесные звуки.