Неточные совпадения
Рядом с А.П. Лукиным писал судебный отчет Н.В. Юнгфер, с которым я не раз уже встречался в зале суда
на крупных процессах. Около него писал хроникер, дававший важнейшие известия по Москве и место которого занял я: редакция никак не могла ему простить, что он доставил подробное описание освящения храма Спасителя ровно за год раньше его освящения, которое было напечатано и возбудило насмешки над газетой. Прямо против двери
на темном
фоне дорогих гладких
обоев висел единственный большой портрет Н.С. Скворцова.
— Помирился бы ты и с
фон Кореном.
Оба вы прекраснейшие, умнейшие люди, а глядите друг
на дружку, как волки.
Ожидая паром, они
оба легли в тень от берегового обрыва и долго молча смотрелина быстрые и мутные волны Кубани у их ног. Лёнька задремал, а дед Архип, чувствуя тупую, давящую боль в груди, не мог уснуть.
На тёмно-коричневом
фоне земли их отрёпанные и скорченные фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один — побольше, другой — поменьше, утомлённые, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям.
Видит далее она
на сером
фоне, как муж ее каждую весну ищет денег, чтобы уплатить проценты в банк, где заложено имение. Не спит он, не спит она, и
оба до боли в мозгу думают, как бы избежать визита судебного пристава.
Оба подходят к окну и смотрят, вырисовываясь черными силуэтами
на фоне посветлевшего окна.
Жизнь
фон Зееманы вели в Москве хотя и не настолько обособленную, как в Петербурге, что было бы уже совершенно противно вековым уставам гостеприимства Белокаменной, но все же довольно уединенную — Антон Антонович, ссылаясь
на служебные занятия, а Лидия Павловна
на детей, которых кроме знакомого нам Антона Антоновича II, было еще двое: сын Николай, названный в честь Зарудина, и дочь Наталья — в честь Натальи Федоровны Аракчеевой.
Оба последние ребенка были также крестники Николая Павловича и графини.
Штофная темно-синяя мягкая мебель и такие же занавески
на окнах, темные
обои придавали ей мрачный вид, и единственным светлым пятном
на этом темном
фоне выделялась постель княжны, покрытая белоснежным тканьевым одеялом с целою горою подушек.
С наступлением следующего зимнего сезона
оба самоубийства, графа Шидловского и баронессы
фон Армфельдт, были забыты, заслоненные выдвинувшимися другими пикантными историями
на фоне великосветской жизни.
Они
оба присутствовали и
на похоронах баронессы
фон Армфельдт.