Неточные совпадения
День, с утра яркий, тоже заскучал,
небо заволокли ровным слоем сероватые, жидкие облака, солнце, прикрытое ими, стало, по-зимнему, тускло-белым, и рассеянный свет его утомлял глаза. Пестрота построек поблекла, неподвижно и обесцвеченно висели бесчисленные флаги, приличные люди шагали вяло. А голубоватая, скромная фигура царя,
потемнев, стала еще менее заметной
на фоне крупных, солидных людей, одетых в черное и в мундиры, шитые золотом, украшенные бляшками орденов.
На фоне светлого
неба темной массой выделялся птичий утес, где тысячами собрались пернатые, чтобы вывести птенцов, научить их плавать, летать, добывать себе пищу, которые в свою очередь и
на том же самом месте тоже будут выводить себе подобных.
Сначала послышался стук и шум обвалившейся
на хорах штукатурки. Что-то завозилось вверху, тряхнуло в воздухе тучею пыли, и большая серая масса, взмахнув крыльями, поднялась к прорехе в крыше. Часовня
на мгновение как будто
потемнела. Огромная старая сова, обеспокоенная нашей возней, вылетела из
темного угла, мелькнула, распластавшись
на фоне голубого
неба в пролете, и шарахнулась вон.
Вон эти точки, что давеча мелькали
на темном фоне грязи, около деревенских гумен, — их эта мысль не гнетет, и они не погибнут под бременем уныния и истомы: они ежели и не борются прямо с
небом, то, по крайней мере, барахтаются, что-то устраивают, ограждают, ухичивают.
Особенно красивы молоденькие пихты, которые смело карабкаются по страшным кручам; их стройные силуэты кажутся вылепленными
на темном фоне скал, а вершины рвутся в
небо готическими прорезными стрелками.
Такая заря горела, когда Ида взяла с этажерки свою библию. Одна самая нижняя полоса уже вдвигалась в янтарный
фон по красной черте горизонта. Эта полоса была похожа цветом
на полосу докрасна накаленного чугуна. Через несколько минут она должна была остывать, синеть и, наконец, сравняться с
темным фоном самого
неба.
Тяжелое и несуразное впечатление производила эта вычурная, пряничная постройка
на фоне сияющего крымского
неба и воздушных, серо-голубых гор, среди
темных, задумчивых, изящных кипарисов и могучих платанов, обвитых сверху донизу плющом, вблизи от прекрасного, радостного моря.
На этом странном и грозном
фоне зубчатая стена казенного хвойного леса отчетливо рисовалась грубым,
темным силуэтом, а кое-где торчавшие над ней прозрачные круглые верхушки голых берез, казалось, были нарисованы
на небе легкими штрихами нежной зеленоватой туши.
Справа, совсем близко, высятся окутанные дымкой тумана передовые острова. Вот Порто-Санте, вот голый камень, точно маяк, выдвинутый из океана, вот еще островок, и наконец вырисовывается
на ярко-голубом
фоне лазуревого
неба темное пятно высокого острова. Это остров Мадера.
Морской берег ночью!
Темные силуэты скал слабо проектируются
на фоне звездного
неба. Прибрежные утесы, деревья
на них, большие камни около самой воды — все приняло одну неопределенную
темную окраску. Вода черная, как смоль, кажется глубокой бездной. Горизонт исчез — в нескольких шагах от лодки море сливается с
небом. Звезды разом отражаются в воде, колеблются, уходят вглубь и как будто снова всплывают
на поверхность. В воздухе вспыхивают едва уловимые зарницы. При такой обстановке все кажется таинственным.
Дальше за кустами
на фоне темного неба, усеянного миллионами звезд, вырисовывались кроны больших деревьев с узловатыми ветвями: тополь, клен, осокорь, липа, все они стали теперь похожи друг
на друга, все приняли однотонную, не то черную, не то буро-зеленую окраску.
Поезд грохотал и мчался вдаль. Пьяный солдат, высунувшись по пояс из высоко поставленного, маленького оконца товарного вагона, непрерывно все кричал «ура», его профиль с раскрытым ртом
темнел на фоне синего
неба. Люди и здания остались назади, он махал фуражкою телеграфным столбам и продолжал кричать «ура».