Неточные совпадения
На шестой день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за
границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.
Для того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина, должно было не только произвести переворот в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и положить начало новой науке — об отношениях народа к земле, нужно было только съездить
за границу и изучить
на месте всё, что там было сделано в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё то, что там сделано, — не то, что нужно.
Когда он передал Кити совет Степана Аркадьича ехать
за границу, он очень удивился, что она не соглашалась
на это, а имела насчет их будущей жизни какие-то свои определенные требования.
Чрез месяц Алексей Александрович остался один с сыном
на своей квартире, а Анна с Вронским уехала
за границу, не получив развода и решительно отказавшись от него.
Мысли о том, куда она поедет теперь, — к тетке ли, у которой она воспитывалась, к Долли или просто одна
за границу, и о том, что он делает теперь один в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут говорить про нее все ее петербургские бывшие знакомые, как посмотрит
на это Алексей Александрович, и много других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва, приходили ей в голову, но она не всею душой отдавалась этим мыслям.
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих, как
на его счастье, стоявших в одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за
границы, у нового своего начальника, только что поступившего
на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
На третий день после отъезда брата и Левин уехал
за границу. Встретившись
на железной дороге с Щербацким, двоюродным братом Кити, Левин очень удивил его своею мрачностью.
Он думал о том, что Анна обещала ему дать свиданье нынче после скачек. Но он не видал ее три дня и, вследствие возвращения мужа из-за
границы, не знал, возможно ли это нынче или нет, и не знал, как узнать это. Он виделся с ней в последний раз
на даче у кузины Бетси.
На дачу же Карениных он ездил как можно реже. Теперь он хотел ехать туда и обдумывал вопрос, как это сделать.
Шестнадцать часов дня надо было занять чем-нибудь, так как они жили
за границей на совершенной свободе, вне того круга условий общественной жизни, который занимал время в Петербурге.
— Да он так, ничего, как все, — несколько сконфуженно оглядываясь
на Сергея Ивановича, отвечала Кити. — Так я пошлю
за ним. А у нас папа гостит. Он недавно из-за
границы приехал.
В сентябре Левин переехал в Москву для родов Кити. Он уже жил без дела целый месяц в Москве, когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший большое участие в вопросе предстоящих выборов, собрался ехать
на выборы. Он звал с собою и брата, у которого был шар по Селезневскому уезду. Кроме этого, у Левина было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей
за границей, дело по опеке и по получению денег выкупа.
Еще в феврале он получил письмо от Марьи Николаевны о том, что здоровье брата Николая становится хуже, но что он не хочет лечиться, и вследствие этого письма Левин ездил в Москву к брату и успел уговорить его посоветоваться с доктором и ехать
на воды
за границу.
Девушка-Француженка, привезенная из-за
границы, вошла предложить ей одеваться. Она с удивлением посмотрела
на нее и сказала...
Уже раз взявшись
за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa
границу, чтоб изучить еще это дело
на месте, с тем чтобы с ним уже не случалось более по этому вопросу того, что так часто случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал
на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после
на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда
за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
— Вот и я, — сказал князь. — Я жил
за границей, читал газеты и, признаюсь, еще до Болгарских ужасов никак не понимал, почему все Русские так вдруг полюбили братьев Славян, а я никакой к ним любви не чувствую? Я очень огорчался, думал, что я урод или что так Карлсбад
на меня действует. Но, приехав сюда, я успокоился, я вижу, что и кроме меня есть люди, интересующиеся только Россией, а не братьями Славянами. Вот и Константин.
Вронский в эти три месяца, которые он провел с Анной
за границей, сходясь с новыми людьми, всегда задавал себе вопрос о том, как это новое лицо посмотрит
на его отношения к Анне, и большею частью встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они были бы в большом затруднении.
Кити настояла
на своем и переехала к сестре и всю скарлатину, которая действительно пришла, ухаживала
за детьми. Обе сестры благополучно выходили всех шестерых детей, но здоровье Кити не поправилось, и великим постом Щербацкие уехали
за границу.
Мадам Шталь уже более десяти лет безвыездно жила
за границей на юге, никогда не вставая с постели.
Со времени своего возвращения из-за
границы Алексей Александрович два раза был
на даче. Один раз обедал, другой раз провел вечер с гостями, но ни разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы.
— Я уйду, я
на кухню пойду, — выговорила она. — Они рады будут. Они слышали, и их знают и помнят
за границей.
Львов, женатый
на Натали, сестре Кити, всю свою жизнь провел в столицах и
за границей, где он и воспитывался и служил дипломатом.
Внешние отношения Алексея Александровича с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и в прежние года, он с открытием весны поехал
на воды
за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся
за свою обычную работу. Как и обыкновенно, жена его переехала
на дачу, а он остался в Петербурге.
И доктор пред княгиней, как пред исключительно умною женщиной, научно определил положение княжны и заключил наставлением о том, как пить те воды, которые были не нужны.
На вопрос, ехать ли
за границу, доктор углубился в размышления, как бы разрешая трудный вопрос. Решение наконец было изложено: ехать и не верить шарлатанам, а во всем обращаться к нему.
— Да я и строений для этого не строю; у меня нет зданий с колоннами да фронтонами. Мастеров я не выписываю из-за
границы. А уж крестьян от хлебопашества ни
за что не оторву.
На фабриках у меня работают только в голодный год, всё пришлые, из-за куска хлеба. Этаких фабрик наберется много. Рассмотри только попристальнее свое хозяйство, то увидишь — всякая тряпка пойдет в дело, всякая дрянь даст доход, так что после отталкиваешь только да говоришь: не нужно.
Разница была только в том, что вместо сидения
за указкой и пошлых толков учителя они производили набег
на пяти тысячах коней; вместо луга, где играют в мяч, у них были неохраняемые, беспечные
границы, в виду которых татарин выказывал быструю свою голову и неподвижно, сурово глядел турок в зеленой чалме своей.
Там, слышно, бывший студент
на большой дороге почту разбил; там передовые, по общественному своему положению, люди фальшивые бумажки делают; там, в Москве, ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей, — и в главных участниках один лектор всемирной истории; там убивают нашего секретаря
за границей, по причине денежной и загадочной…
Он уехал из Москвы
за границу для поправления здоровья и остался
на жительство в Дрездене, где знается больше с англичанами и с проезжими русскими.
Он имел о себе самое высокое мнение; тщеславие его не знало
границ, но он держался просто, глядел одобрительно, слушал снисходительно и так добродушно смеялся, что
на первых порах мог даже прослыть
за «чудного малого».
Раз она где-то
за границей встретила молодого красивого шведа с рыцарским выражением лица, с честными голубыми глазами под открытым лбом; он произвел
на нее сильное впечатление, но это не помешало ей вернуться в Россию.
Анна Сергеевна около года после его смерти не выезжала из деревни; потом отправилась вместе с сестрой
за границу, но побывала только в Германии; соскучилась и вернулась
на жительство в свое любезное Никольское, отстоявшее верст сорок от города ***.
На задней, глухой стене этого портика, или галереи, были вделаны шесть ниш для статуй, которые Одинцов собирался выписать из-за
границы.
— Вы понимаете, какой скандал? Ностиц. Он, кажется, помощник посла. Вообще — персона важная. Нет — вы подумайте о нашем престиже
за границей. Послы — женятся
на дамах с рыбьими хвостами…
Каждый раз, когда он думал о большевиках, — большевизм олицетворялся пред ним в лице коренастого, спокойного Степана Кутузова.
За границей существовал основоположник этого учения, но Самгин все еще продолжал называть учение это фантастической системой фраз, а Владимира Ленина мог представить себе только как интеллигента, книжника, озлобленного лишением права жить
на родине, и скорее голосом, чем реальным человеком.
— Обо мне — начальство заботится, посылало отдохнуть далеко
на север, четырнадцать месяцев отдыхал. Не совсем удобно, а — очень хорошо для души. Потом вот
за границу сбегал.
«Но я же ни в чем не виноват пред нею», — возмутился он, изорвал письмо и тотчас решил, что уедет в Нижний Новгород,
на Всероссийскую выставку. Неожиданно уедет, как это делает Лидия, и уедет прежде, чем она соберется
за границу. Это заставит ее понять, что он не огорчен разрывом. А может быть, она поймет, что ему тяжело, изменит свое решение и поедет с ним?
Проверяя свое знание немецкого языка, Самгин отвечал кратко, но охотно и думал, что хорошо бы, переехав
границу, закрыть
за собою какую-то дверь так плотно, чтоб можно было хоть
на краткое время не слышать утомительный шум отечества и даже забыть о нем.
— Кричит: продавайте лес, уезжаю
за границу! Какому черту я продам, когда никто ничего не знает, леса мужики жгут, все — испугались… А я — Блинова боюсь, он тут затевает что-то против меня, может быть, хочет голубятню поджечь.
На днях в манеже был митинг «Союза русского народа», он там орал: «Довольно!» Даже кровь из носа потекла у идиота…
«Чем ей мешает христианство? — продолжал Самгин обдумывать Марину. — Нет, это она сказала не от ума, — а разгневалась, должно быть,
на меня… В будущем году я тоже съезжу
за границу…»
Мать жила под Парижем, писала редко, но многословно и брюзгливо: жалуясь
на холод зимою в домах,
на различные неудобства жизни,
на русских, которые «не умеют жить
за границей»; и в ее эгоистической, мелочной болтовне чувствовался смешной патриотизм провинциальной старухи…
На другой день он проснулся рано и долго лежал в постели, куря папиросы, мечтая о поездке
за границу. Боль уже не так сильна, может быть, потому, что привычна, а тишина в кухне и
на улице непривычна, беспокоит. Но скоро ее начали раскачивать толчки с улицы в розовые стекла окон, и
за каждым толчком следовал глухой, мощный гул, не похожий
на гром. Можно было подумать, что
на небо, вместо облаков, туго натянули кожу и по коже бьют, как в барабан, огромнейшим кулаком.
Сестры Сомовы жили у Варавки, под надзором Тани Куликовой: сам Варавка уехал в Петербург хлопотать о железной дороге, а оттуда должен был поехать
за границу хоронить жену. Почти каждый вечер Клим подымался наверх и всегда заставал там брата, играющего с девочками. Устав играть, девочки усаживались
на диван и требовали, чтоб Дмитрий рассказал им что-нибудь.
— Все находят, что старше. Так и должно быть.
На семнадцатом году у меня уже был ребенок. И я много работала. Отец ребенка — художник, теперь — говорят — почти знаменитый, он
за границей где-то, а тогда мы питались чаем и хлебом. Первая моя любовь — самая голодная.
— Больше я не стану говорить
на эту тему, — сказал Клим, отходя к открытому во двор окну. — А тебе, разумеется, нужно ехать
за границу и учиться…
Пожалей меня
за то, что я медлю
На границе моего желания…
Весной Елена повезла мужа
за границу, а через семь недель Самгин получил от нее телеграмму: «Антон скончался, хороню здесь». Через несколько дней она приехала, покрасив волосы
на голове еще более ярко, это совершенно не совпадало с необычным для нее простеньким темным платьем, и Самгин подумал, что именно это раздражало ее. Но оказалось, что французское общество страхования жизни не уплатило ей деньги по полису Прозорова
на ее имя.
Из-за
границы Варавка вернулся помолодевшим, еще более насмешливо веселым; он стал как будто легче, но
на ходу топал ногами сильнее и часто останавливался перед зеркалом, любуясь своей бородой, подстриженной так, что ее сходство с лисьим хвостом стало заметней.
— Собирались в доме ювелира Марковича, у его сына, Льва, — сам Маркович —
за границей. Гасили огонь и в темноте читали… бесстыдные стихи, при огне их нельзя было бы читать. Сидели парами
на широкой тахте и
на кушетке, целовались. Потом, когда зажигалась лампа, — оказывалось, что некоторые девицы почти раздеты. Не все — мальчики, Марковичу — лет двадцать, Пермякову — тоже так…
— Так… бездельник, — сказала она полулежа
на тахте, подняв руки и оправляя пышные волосы. Самгин отметил, что грудь у нее высокая. — Живет восторгами. Сын очень богатого отца, который что-то продает
за границу. Дядя у него — член Думы. Они оба с Пыльниковым восторгами живут. Пыльников недавно привез из провинции жену, косую
на правый глаз, и 25 тысяч приданого. Вы бываете в Думе?
— Опять сообразить! Знаю я твои соображения: сообразишь, как года два назад сообразил ехать
за границу. Поедем
на той неделе.