Неточные совпадения
Бедные работники оставались покинутыми
на произвол судьбы, в больницах не было довольно
кроватей, у полиции не было достаточно гробов, и в домах, битком набитых
разными семьями, тела оставались дня по два во внутренних комнатах.
А именно: все время, покуда она жила в доме (иногда месяца два-три), ее кормили и поили за барским столом;
кровать ее ставили в той же комнате, где спала роженица, и, следовательно, ее кровью питали приписанных к этой комнате клопов; затем, по благополучном разрешении, ей уплачивали деньгами десять рублей
на ассигнации и посылали зимой в ее городской дом воз или два
разной провизии, разумеется, со всячинкой.
Володя поклонился и вышел. Полковничий денщик провел его вниз и ввел в голую, грязную комнату, в которой валялся
разный хлам и стояла железная
кровать без белья и одеяла.
На кровати, накрывшись толстой шинелью, спал какой-то человек в розовой рубашке.
Комната была просторная. В ней было несколько
кроватей, очень широких, с белыми подушками. В одном только месте стоял небольшой столик у
кровати, и в
разных местах — несколько стульев.
На одной стене висела большая картина,
на которой фигура «Свободы» подымала свой факел, а рядом — литографии,
на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей видел у себя
на Волыни и подумал, что это Борк привез в Америку с собою.
Войдя в отведенную мне комнату, в которую уже перенесли мой чемодан, я увидел
на столике, перед
кроватью, лист почтовой бумаги, великолепно исписанный
разными шрифтами, отделанный гирляндами, парафами и росчерками.
К двенадцати часам ночи Колесов, одурманенный пивом, настоянным
на окурках сигар, так часто употребляемым в
разных трущобах для приведения в бесчувствие жертв, лежал
на кровати одетый, погрузясь в глубокий искусственный сон, навеянный дурманом…
Г-жа Петицкая, разумеется, повиновалась ей, но вместе с тем сгорала сильным нетерпением узнать, объяснился ли Миклаков с княгиней или нет, и для этой цели она изобретала
разные способы: пригласив гостей после чаю сесть играть в карты, она приняла вид, что как будто бы совершенно погружена была в игру, а в это время одним глазом подсматривала, что переглядываются ли княгиня и Миклаков, и замечала, что они переглядывались; потом, по окончании пульки, Петицкая, как бы забыв приказание княгини, опять ушла из гостиной и сильнейшим образом хлопнула дверью в своей комнате, желая тем показать, что она затворилась там, между тем сама, спустя некоторое время, влезла
на свою
кровать и стала глядеть в нарочно сделанную в стене щелочку, из которой все было видно, что происходило в гостиной.
Рано проснешься поутру, оденешься задолго до света и с тревожным нетерпением Дожидаешься зари; наконец, пойдешь и к каждой поставушке подходишь с сильным биением сердца, издали стараясь рассмотреть, не спущен ли самострел, не уронена ли плашка, не запуталось ли что-нибудь в сильях, и когда в самом деле попалась добыча, то с какой, бывало, радостью и торжеством возвращаешься домой, снимаешь шкурку, распяливаешь и сушишь ее у печки и потом повесишь
на стену у своей
кровати, около которой в продолжение зимы набиралось и красовалось иногда десятка три
разных шкурок.
Обозы были полны мебели и
разной домашней утвари. Лиза видела, как
на даче отворились решетчатые ворота и большие стеклянные двери, как с бесконечной перебранкой закопошились около мебели возницы. В стеклянные двери внесли большие кресла и диван, обитые темно-малиновым бархатом, столы для зала, гостиной и столовой, большую двуспальную
кровать, детскую
кровать… Внесли также что-то большое, увязанное в рогожи, тяжелое…
Она очнулась и увидала себя лежащею
на кровати, покрытой ситцевым одеялом, сшитым из
разных лоскутков, нарезанных треугольниками.
Там нарочно было мало мебели, для воздуха, обои светлые,
на окнах короткие драпировки, по полу натянуто зеленое сукно,
кровать железная, узкая, с байковым одеялом,
на стене собрание ружей, два шкапа, кушетка, обширный умывальный стол с педалью и туалетный со множеством
разных щеток и щеточек.
Спальня эта была довольно большой комнатой, помещавшейся в глубине дома, невдалеке от спальни отца и матери, с двумя окнами, выходившими в сад, завешанными белыми шторами. Сальная свеча, стоявшая
на комоде, полуосвещала ее, оставляя темными углы. Обставлена она была массивною мебелью в белоснежных чехлах, такая же белоснежная
кровать стояла у одной из стен, небольшой письменный стол и этажерка с книгами и
разными безделушками — подарками баловника-отца, довершали ее убранство.
Комната была побольше его кабинета, в два окна, смотрела гораздо веселее от светлых обоев с букетцами. Весь правый угол занят был
кроватью с целой горой подушек. Налево,
на небольшом рабочем столике, стояла дешевенькая лампа под розовым абажуром. Она бросала
на все полутаинственный, полунарядный свет. Мебели было довольно: и кушетка, и шкап, и туалет, и пяльцы, и этажерочка, и комод, с
разными коробочками и баночками: все это разношерстное, но не убогое.
На окнах висели кисейные гардины.
Он постоянно сидел
на полу в чулане возле
кровати,
на которой помещались его дети, и то забавлял их самодельными игрушками, то ковылял иглою, перешивая им из присылаемой Платонидой Андревной ветоши
разные рубашечки, шапочки, фуфаечки да епанечки.
Он постоянно сидел
на полу в чулане возле
кровати,
на которой помещались его дети, и то забавлял их самодельными игрушками, то ковылял иглою, перешивая им из присылаемой Платонидой Андревной ветоши
разные рубашечки, шапочки, фуфаечки да эпанечки.
Вторую неделю лежит Вадим Петрович, уже не
на диване, а
на кровати, за ширмами. Его болезнь, после острых припадков, длившихся несколько дней, перешла в период менее мучительный, но с
разными новыми осложнениями.