Неточные совпадения
Равномерно вздрагивая
на стычках рельсов, вагон, в котором сидела Анна, прокатился мимо платформы, каменной стены,
диска, мимо других вагонов; колеса плавнее и маслянее, с легким звоном зазвучали по рельсам, окно осветилось ярким вечерним солнцем, и ветерок заиграл занавеской.
— Разве ты никогда его не видал? Посмотри! — сказал он и указал рукой
на солнечный
диск, который в это время поднялся над горизонтом.
Багровая заря вечером и мгла
на горизонте перед рассветом были верными признаками того, что утром будет мороз. Та к оно и случилось. Солнце взошло мутное, деформированное. Оно давало свет, но не тепло. От
диска его кверху и книзу шли яркие лучи, а по сторонам были светящиеся радужные пятна, которые
на языке полярных народов называются «ушами солнца».
Небо тоже изменилось. Оно стало беловатым. Откуда-то сразу появились тонкие слоистые тучи. Сквозь них еще виднелся
диск солнца, но уже не такой ясный, как раньше.
На него можно было смотреть невооруженным глазом. Тучи быстро сгущались. Когда я второй раз взглянул
на небо, то местонахождение солнца определил только по неясно расплывчатому светлому пятну. Кое-где у берега появились клочья тумана. Скоро начал моросить дождь.
Луна взошла. Ее
диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая
на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой.
На нас упали кружевные тени от листвы, я и старуха покрылись ими, как сетью. По степи, влево от нас, поплыли тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны, они стали прозрачней и светлей.
Ночь росла и крепла, наполняясь странными тихими звуками. В степи печально посвистывали суслики, в листве винограда дрожал стеклянный стрекот кузнечиков, листва вздыхала и шепталась, полный
диск луны, раньше кроваво-красный, бледнел, удаляясь от земли, бледнел и всё обильнее лил
на степь голубоватую мглу…
Правым глазом видел Персиков мутноватый белый
диск и в нем смутных бледных амеб, а посредине
диска сидел цветной завиток, похожий
на женский локон.
Диск луны, огромный, кроваво-красный, поднимался за деревьями парка; он смотрел, как глаз чудовища. Неясные звуки носились в воздухе, долетая со стороны деревни. Под окном в траве порой раздавался шорох: должно быть, крот или ёж шли
на охоту. Где-то пел соловей. И луна так медленно поднималась
на небо, точно роковая необходимость её движения была понятна ей и утомляла её.
Сазонка выбирал плиту поувесистее, засучивал рукав и, приняв позу атлета, мечущего
диск, измерял прищуренным глазом расстояние. С легким свистом плита вырывалась из его руки и, волнообразно подскакивая, скользящим ударом врывалась в середину длинного кона, и пестрым дождем рассыпались бабки, и таким же пестрым криком отвечали
на удар ребята. После нескольких ударов Сазонка отдыхал и говорил ребятам...
Огненные, искрящиеся круги прорезывали темноту; светлые, веселые огоньки вспыхивали и плясали, и всюду, то далеко, то совсем надвигаясь
на него, показывались и бледное лицо Гусаренка с красной полоской крови, и страшный
диск месяца, и лицо Наташи, прежнее милое лицо.
Игнатий оглянулся кругом, бросил взгляд
на безоблачное, пустынное небо, где в полной неподвижности висел раскаленный солнечный
диск, — и тут только ощутил ту глубокую, ни с чем не сравнимую тишину, какая царит
на кладбищах, когда нет ветра и не шумит омертвевшая листва.
Из-за гор показался край полного месяца в темно-синем, чистом небе, и сквозь необыкновенно прозрачный воздух
на золотистом
диске этого месяца отчетливо и резко вырисовывались черные ветви молодых деревьев
на той вершине, из-за которой он прорезывался.
Устанавливая походную метеорологическую станцию, я обратил внимание
на быстрое падение барометра. Надо было ожидать сильного шквала, признаки которого были уже налицо. Тучи спустились совсем низко и, казалось, бежали над самой водой. Горизонт исчез, море приняло грязножелтую окраску, волны пенились и неистово бились о берег, вздымая водяную пыль. Вдруг завеса туч разом разорвалась.
На короткое время показался неясный
диск солнца.
Алый пламень заката все еще купает в своем кровавом зареве сад: и старые липы, и стройные, как свечи, серебристые тополи, и нежные белостволые березки. Волшебными кажутся в этот час краски неба. A пурпуровый
диск солнца, как исполинский рубин, готов ежеминутно погаснуть там, позади белой каменной ограды,
на меловом фоне которой так вычурно-прихотливо плетет узоры кружево листвы, густо разросшихся вдоль белой стены кустов и деревьев.
Бэлла занесла ногу в стремя и глядела
на дедушку Магомета, готовая повиноваться по одному его взгляду. Она с дедой ни за что не хотели сесть в коляску и решили сопровождать нас всю дорогу верхом. Со мной в экипаж сели Анна и Юлико. Абрек поместился
на козлах вместе с ямщиком-татарином. Нарядный и изнеженный, как всегда, Юлико полулежал
на пестрых подушках тахты, взятых из дому. Ему хотелось спать, и он поминутно жмурился
на появляющийся из-за гор багровый
диск солнца.
На небе, усеянном звездами, сверкал серебристый
диск луны. Своим мягким беловатым светом освещал он темный лес и проникал своими лучами фантастического зеленоватого света под свод черных сосен.
Звезды, мириадами усыпавшие безоблачный небосклон, казалось, спорили своим блеском с матовым
диском луны, лившей свой короткий свет
на закутанную в белоснежный саван землю.
Парк был действительно окутан мраком, но в цветнике было сравнительно светлее, так как
на него падал слабый матовый свет последней четверти лунного
диска.
Долго Зенон не мог ничего выбрать, но, наконец, взяв в руки один золотой амулет, изображающий солнечный
диск с прямыми лучами, он задумался и потом соединил это с другим, меньшим
диском,
на котором было изображение сладострастной богини Ма, с ее закрытыми глазами. Зенон весело взглянул
на Нефору и сказал ей...
— Положи диадему с маленьким
диском и богиню Ма
на лоб, а большой
диск укрепи
на груди, чтобы лучи его утопали и местами бы вырывались из-под складок туники. Надень светло-зеленого цвета тунику или цвета зреющей вишни
на солнце… Вишневый цвет тебе, кажется, больше будет идти в этом уборе… Жрец Ма всегда имеет посох из вишни…
— Сейчас мы все кончим: я тебе все рассказал, что надо сделать. Ты понимаешь: надо тончайшие рясны цепочек спустить с диадемы к лучам большого
диска на груди, и ими тебя, как богиню, броней опоясать… И ты будешь сама, как Ма богиня, прекрасна.
Смутно помню то странное ощущение, какое испытал я, когда бледный
диск луны показался за моим окном и железные квадраты черными зловещими линиями разрезали его
на маленькие серебряные участки.