— Иной раз, право, мне кажется, что будто русский человек — какой-то пропащий человек. Нет силы воли, нет отваги на постоянство. Хочешь все сделать — и ничего не можешь. Все думаешь — с завтрашнего дни начнешь новую жизнь, с завтрашнего дни примешься за все как следует, с завтрашнего дни сядешь
на диету, — ничуть не бывало: к вечеру того же дни так объешься, что только хлопаешь глазами и язык не ворочается, как сова, сидишь, глядя на всех, — право и эдак все.
— Из больницы, умер было совсем… — отвечал тот. — Вообразите, посадили меня
на диету умирающих… Лежу я, голодаю, худею, наконец мне вообразилось, что я в святые попал, и говорю: «О, чудо из чудес и скандал для небес, Дьяков в раке и святитель в усах, при штанах и во фраке!»
По слабости ли сил, по недостатку ли характера, но дело в том, что я — бесполезный человек, и, убедившись в этом, я полагаю, что я один хозяин над моей жизнию; я еще не настолько разлюбил жизнь, чтоб застрелиться, и уж не люблю ее настолько, чтоб жить
на диете, водить себя на помочах, устранять сильные ощущения и вкусные блюда для того, чтоб продлить на долгое время эту жизнь больничного пациента.
— Не от меда, матушка, а такое, значит, уже Божье определение. Донесли это, значит, Карлу Карловичу, он сейчас мне свой приказ отменил,
на диету посадили снова, лечить стали. Солдатик поправляется, ходить уже стал, но грустный такой, задумчивый.
Неточные совпадения
Доктор старался не смотреть
на Нила Андреича, а если смотрел, то так же, как и лакеи, «любопытно». Он торопился, и когда Тычков предложил ему позавтракать, он сказал, что зван
на «фриштик» к Бережковой, у которой будет и его превосходительство, и все, и что он видел, как архиерей прямо из собора уже поехал к ней, и потому спешит… И уехал, прописав Нилу Андреичу
диету и покой.
Так ведь теперь я
на эти двести рублей служанку нанять могу-с, понимаете ли вы, Алексей Федорович, лечение милых существ предпринять могу-с, курсистку в Петербург направлю-с, говядины куплю-с,
диету новую заведу-с.
Таким образом делится мое время, из которого как можно более стараюсь уделить Марье Николаевне. Она постоянно дома и кой-куда
на минуту выедет… Будьте спокойны
на мой счет — я строго наблюдаю
диету и совершенно здоров теперь…
Надо вспомнить, что я года полтора был болен при смерти, и потому не удивительно, что меня берегли и нежили; но милая моя сестрица даром попала
на такую же
диету и береженье от воздуха.
Как бы не смея верить своему благополучию, они сочли нужным предварительно пуститься в рассуждения, убедить людей в пользе медицины, наставить их относительно значения
диеты, и привыкши видеть себя забытыми, загнанными, отвыкши от практической медицины, отставшие врачи не могли удержаться, чтобы не вознаградить себя за бездействие разглагольствиями и чтобы вместе с тем не излить желчи
на дурных врачей, которые отстранили от дел их, хороших докторов.
Пожалейте: он
на строжайшей
диете…
— Будет с него, если нашего снадобья не покушает да
диеты не подержит, так
на осень, пожалуй, и водянка разыграется.
Кроме сумасшествия, у него был катар желудка, подагра и много других болезней; ему приходилось назначать
диету и держать впроголодь, но он ел и не ел с одинаковым удовольствием, гордился своими болезнями, а за подагру даже благодарил доктора Шевырева и весь тот день громко покрикивал
на больных, строивших снежную гору: ему смутно представлялось, что он генерал, назначенный наблюдать за постройкою грозной крепости.
Явились в его дом ученые эксперты, осмотрели со всех сторон m-me Таннер, посоветовали ей ехать
на воды, делать гимнастику, прописали ей
диету и нашли требование своего уважаемого коллеги вполне законным.
— Да, они не дали нам и понюхать супу госпожи баронессы. Право, такой
диеты не запомню. Зато, вероятно, теперь стряпают у нее исправно, по-своему. Едва, едва не попали мы сами под Сооргофом
на ветчину к татарам, как вы обещали нам в Долине мертвецов.
Делавшим ему в этом случае замечание, почему он своей провизии никогда не возит, отвечал: «А
на что ж я и исправник?» Но испытать эту
диету случалось ему очень редко, и то разве в дремучих лесах,
на ловле разбойников.
Несмотря
на все просьбы медиков, он никогда не хотел слушаться их советов, не лежал в постели, когда того требовали обстоятельства болезни, и не мог долго выдерживать
диеты.