Неточные совпадения
В первый раз бригадир понял, что
любовь народная есть сила, заключающая в себе нечто съедобное.
— «
Любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к
народному благу парализовала
любовь к истине, уничтожила интерес к ней». «Что есть истина?» — спросил мистер Понтий Пилат. Дальше! «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна, своими штыками, охраняет нас от ярости
народной…»
Нужно только уметь подойти к темной еще
народной душе с вникающей
любовью и без насилия.
И можно сказать, что
народная Россия внушает к себе такую
любовь и притягивает к себе всех.
С каким единодушием мы соединяли чувства
народной гордости и
любви к государю!
Война 1812 года сильно развила чувство
народного сознания и
любви к родине, но патриотизм 1812 года не имел старообрядчески-славянского характера.
И опять звуки крепли и искали чего-то, подымаясь в своей полноте выше, сильнее. В неопределенный перезвон и говор аккордов вплетались мелодии
народной песни, звучавшей то
любовью и грустью, то воспоминанием о минувших страданиях и славе, то молодою удалью разгула и надежды. Это слепой пробовал вылить свое чувство в готовые и хорошо знакомые формы.
Может ли быть допущена идея о смерти в тот день, когда все говорит о жизни, все призывает к ней? Я люблю эти
народные поверья, потому что в них, кроме поэтического чувства, всегда разлито много светлой, успокоивающей
любви. Не знаю почему, но, когда я взгляну на толпы трудящихся, снискивающих в поте лица хлеб свой, мне всегда приходит на мысль:"Как бы славно было умереть в этот великий день!.."
Оно нередко встречается в
народных малороссийских песнях, в которых чувство
любви если не так глубоко, не так серьезно, как в старинных песнях великорусских, зато нежнее, эстетичнее, так сказать.
Но Колесников уже не хотел музыки: мутилась душа, и страшно было, что расплачется — от
любви, от остро болючей жалости к Саше, к матросику с его балалайкой, ко всем живущим. Прощался и уходил — смутный, тревожный, мучительно ищущий путей, как сама
народная совесть, страшная в вековечном плену своем.
Все, что было недовольно старым порядком, с надеждою обратило взоры свои на Петра и радостно пошло за ним, увидавши, что на знамени его написана та же ненависть к закоренелому злу, та же борьба с отжившей стариной, та же
любовь к свету образования, которая смутно таилась и в
народном сознании.
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем высокой
любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу
народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею
народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
Екатерина с прискорбием видела, что образование благородных детей в России поручается родителями иностранцам, которые всего менее к тому способны, не зная наших нравов, духа
народного, и которые, не имея к отечеству нашему сыновней
любви, не могут вселять ее и в юных учеников своих.
Екатерина преломила обвитый молниями жезл страха, взяла масличную ветвь
любви и не только объявила торжественно, что Владыки земные должны властвовать для блага
народного, но всем своим долголетним царствованием утвердила сию вечную истину, которая отныне будет правилом Российского Трона: ибо Екатерина научила нас рассуждать и любить в порфире добродетель.
Прежде имение частных людей составляло
народные сокровища; но в то время сокровище
народное бывает наследием частных людей, и
любовь к отечеству исчезает (502–506).
Хотя Великая предоставила Августейшему Ее внуку бессмертную славу искоренить навеки учреждение времен несчастных, ненужное в то время, когда счастие Монарха и подданных составляет единое и когда
любовь народная вооружена мечом правосудия для наказания злых умыслов; но в царствование Екатерины одни преступники, или явные враги Ее, следственно, враги общего благоденствия, страшились пустынь Сибирских; для одних извергов отверзался сей хладный гроб живых.
Большая часть наших злобных сатир на французов произошла не столько из «
любви к отечеству и
народной гордости», сколько с досады на то, что они нас разоряют.
Так, обходя круг сказаний о вихре, мы возвращаемся к исходной точке и видим, что в зачарованном кольце жизни
народной души, которая до сих пор осталась первобытной, необычайно близко стоят мор, смерть,
любовь — темные, дьявольские силы.
Над нашей душой царствует неистовая игра случая;
народная «истовая» душа спокойно связана с медлительной и темной судьбой; она источает свою глубокую и широкую поэзию, чуждую наших творческих «взрываний ключей», [Неточная цитата из стих. Ф. И. Тютчева «Silentium!»] наших болей и вскриков; для нее прекрасны и житейские заботы и мечты о
любви, высоки и болезнь и здоровье и тела и души.
В «Юрии Милославском» большая часть сцен написана с увлекательною живостью, и все лица, кроме героя и героини романа, особенно там, где дело идет о
любви (самое мудреное дело в
народном русском романе) — лица живые, характерные, возбуждающие более или менее сочувствие в читателях всех родов; лицо же юродивого, Мити, явление исключительно русское, выхваченное из
народной жизни, стоит выше всех и может назваться художественным созданием; оно написано с такою сердечною теплотою, которая проникает в душу каждого человека, способного к принятию такого рода впечатлений.
Такие песни существуют у всех народов, но, по свидетельству всех занимавшихся исследованием
народной поэзии, ни один народ не отличается такой
любовью к пению, как славяне, и между ними русские.
Петрищев. А я его люблю. Люблю Вово, но «странною
любовью», «к нему не зарастет
народная тропа»… (Уходит в комнату Василья Леонидыча).
Да самого обеда Варвара Михайловна и Наташа не расставались и все разговаривали, и чем больше они говорили, чем больше открывали свои чувства, чем больше узнавали друг друга (потому что до сих пор знали очень мало), тем сильнее росла взаимная их
любовь, росла не по дням, а по часам, как пшеничное тесто на опаре киснет (так говорит
народная сказка), и выросла эта
любовь до громадных размеров.
— Было время, и вы помните его, — продолжала Марфа, — когда мать ваша жила единственно для супруга и семейства в тишине дома своего, боялась шума
народного и только в храмы священные ходила по стогнам, не знала ни вольности, ни рабства, не знала, повинуясь сладкому закону
любви, что есть другие законы в свете, от которых зависит счастие и бедствие людей.
Я не дерзну оправдывать вас, мужи, избранные общею доверенностию для правления! Клевета в устах властолюбия и зависти недостойна опровержения. Где страна цветет и народ ликует, там правители мудры и добродетельны. Как! Вы торгуете благом
народным? Но могут ли все сокровища мира заменить вам
любовь сограждан вольных? Кто узнал ее сладость, тому чего желать в мире? Разве последнего счастия умереть за отечество!
Пред ним проходят поколенья,
Меняясь быстрой чередой,
Он невредим: корысть, беспечность —
Его ничто не сокрушит,
Любовь народная хранит
Его святую долговечность.
Воинственному настроению в Казанском университете была особенная причина, кроме
любви к отчизне и
любви к
народной славе.
Сознание [великой роли
народных масс в экономии человеческих обществ] едва начинается у нас, и рядом с этим смутным сознанием появляются серьезные, искренне и с
любовью сделанные наблюдения
народного быта и характера.
Предположения мальчика были справедливы только отчасти: скорее нужно думать, что Софья Николаевна, не терпевшая всякой лжи, не могла терпеть
народных изъявлений восторга и
любви от людей, для которых она ничего не сделала, которых не знала и с которыми нимало не могла симпатизировать.
Таковы
народные поверья про восстание мертвых и про веселого бога жизни, весны и
любви…
Его везде и повсюду встречают почет, и
любовь, и слава
народная…
В эти минуты в нем, быть может помимо собственной его воли, но одною только неотразимою силою жизненного факта, совершался внутренний переворот: из грязи падения, оправдываемого принципом
народной, исторической вражды, вырастало хорошее, честное чувство уважения,
любви и благодарности.
Да и не раз потом ему пришлось многому научиться у этого скромного старого матроса, то и дело открывавшего молодому барину неисчерпаемое богатство
народной мудрости и нравственную прелесть самоотвержения и скромной простоты. Благодаря Бастрюкову и близкому общению с матросами Ашанин оценил их, полюбил и эту
любовь к народу сохранил потом на всю жизнь, сделав ее руководящим началом всей своей деятельности.
Правда, мы немало также встречаем у Толстого благочестивых старцев и добродетельных юношей, в них
любовь и самоотречение как будто горят прочным, из глубины идущим огнем, но образы эти обитают лишь в одной резко обособленной области толстовского творчества — в его «
народных рассказах».
— Ну, барышня, давайте языками потреплем. Для дивертисменту. Что за моральный уровень такой у интеллигенции вашей? Прогнившая труха, а не уровень. Старые заслюнявленные словца. В помойку выкинуть эти окурки. Чистота души. На кой она кому нужна?
Любовь к страждущим братьям… Чепуха! Долг народу… Ч-чепуха! Сочувствие
народное, «глас
народный». Наплевать!
А главный
народный кряж Вены — немецкие австрияки — выработал в столице на Дунае характерный городской быт, скорее привлекательный по своей бойкости, добродушию,
любви к удовольствиям, к музыке, к тому, что мы уже тогда на нашем литературном жаргоне называли"прожиганием"жизни.
И эта
любовь, и его тоска перед тем, что так чужда ему
народная душа, — все это для них смешно и непонятно.
Таков был этот «кумир солдат», непобедимый воин,
народный герой. Он любил все русское, внушая
любовь к родине и часто повторял...
Чтобы не наскучить вам дальнейшими рассказами о моем детстве, не стану подробно описывать вам, как я начал свое учение у одного отставного учителя
народного училища, которого бабушка наняла для меня, как он по временам зашибался и между тем понятливо преподавал мне русский язык и арифметику, как он успел привить мне
любовь к литературе. Восьми лет я уже с жаром декламировал тираду из Дмитрия Донского...
«Сколько можно сделать общего добра всему народу, влияя на человека, в руки которого доверием государя вручена судьба этого народа, — продолжала мечтать она далее, — я буду мать сирот, защитница обиженных и угнетенных, мое имя будут благословлять во всей России, оно попадет в историю, и не умрет в
народных преданиях, окруженное ореолом
любви и уважения».
— Черт возьми! Я это знаю — одно есть в сто лет. Они на счету, эти исключения. Истинная
любовь — это высокое, прекрасное, благородное чувство, удел людей с возвышенным сердцем и умом — так редка, что в продолжение целых веков сохраняются и записываются в
народной памяти и истории человечества наряду с величайшими гениями имена избранников судьбы, умевших любить всем сердцем, всей душой, умевших жить своею
любовью и умереть за нее.
С досадою видела правительница, что все ее начинания обгоняли сила душевная юного царя и возраставшая к нему
любовь народная или, лучше сказать, воля Провидения.
Когда же государь, распрощавшись с гостями своими, уходил в двухэтажный домик, охраняемый
любовью народной, он мог слышать, как провожали его виваты иностранцев и благословения русских.
К этим-то местам хотел бы я пробить свежую, цветистую дорогу; хотел бы, чтобы
любовь к
народной славе, посещая их, с гордостью указывала на них иноземцу и чтобы сердце русского билось сильнее, повторяя их имена.
Память современной
любви, самое название которой стало банально, а чувство заменилось чувственностью — коротка, но искренняя
любовь, выражаясь
народным языком, «не ржавеет», и представление о «вечной
любви», созданное поэтами, хотя изредка, но является почти реальным.
Я представил себе, что вместо тех
народных ненавистей, которые под видом
любви к отечеству внушаются нам, вместо тех восхвалений убийства — войн, которые с детства представляются нам как самые доблестные поступки, я представил себе, что нам внушается ужас и презрение ко всем тем деятельностям — государственным, дипломатическим, военным, которые служат разделению людей, что нам внушается то, что признание каких бы то ни было государств, особенных законов, границ, земель, есть признак самого дикого невежества, что воевать, т. е. убивать чужих, незнакомых людей без всякого повода есть самое ужасное злодейство, до которого может дойти только заблудший и развращенный человек, упавший до степени животного.
В основе нашей политики должна лежать стихийная
любовь к русской земле, к русской
народной душе.