Неточные совпадения
Выйдя в отставку, определился на службу по корпусу лесничих, был производим в чины, по прошению уволен в отставку в чине штабс —
капитана с
мундиром и пенсией.
Мундир был военного образца с белыми эполетами, с короткой талией и короткими полами, так что
капитан напоминал в нем долговязого гимназиста, выросшего из прошлогоднего
мундира.
Отзыв он повез в город лично. Прислуга вытащила из сундуков и принялась выколачивать военный
мундир с эполетами, брюки с выпушками, сапоги со шпорами и каску с султаном. Развешанное на тыну, все это производило сильное впечатление, и в глазах смиренной публики шансы
капитана сильно поднялись.
Он был поляк и католик, но служил сначала в русской военной службе, а затем по лесному ведомству, откуда и вышел в отставку «корпуса лесничих штабс —
капитаном, с
мундиром и пенсией».
В одно время здесь собралась группа молодежи. Тут был, во — первых, сын
капитана, молодой артиллерийский офицер. Мы помнили его еще кадетом, потом юнкером артиллерийского училища. Года два он не приезжал, а потом явился новоиспеченным поручиком, в свежем с иголочки
мундире, в блестящих эполетах и сам весь свежий, радостно сияющий новизной своего положения, какими-то обещаниями и ожиданиями на пороге новой жизни.
В приемной их остановили на несколько минут просители: какой-то отставной штабс-капитан, в
мундире и в треугольной еще шляпе с пером, приносивший жалобу на бежавшую от него жену, которая вместе с тем похитила и двухспальную их брачную постель, сделанную на собственные его деньги; потом сморщенная, маленькая, с золотушными глазами, старушка, которая как увидела губернатора, так и повалилась ему в ноги, вопия против собственного родного сына, прибившего ее флейтой по голове.
В числе таких квартальных, переодевшихся в почти гвардейский
мундир, был
капитан Змеев — щеголь и козырь вовсю.
Несмотря на строгость, в боях принимали участие и солдаты обозной роты, которым мирволил командир роты,
капитан Морянинов, человек пожилой, огромной физической силы, в дни юности любитель боев, сожалевший в наших беседах, что
мундир не позволяет ему самому участвовать в рядах; но тем не менее он вместе с Лондроном в больших санях всегда выезжал на бои, становился где-нибудь в поле на горке и наблюдал издали.
И рассказал, что
капитан вовсе не офицер, а известный шулер Асамат и только
мундир надевает, чтобы обыгрывать публику, что весной он был арестован чуть ли не за убийство и, должно быть, бежал из острога.
Мудрая опека (из одного бывшего заседателя и какого-то штабс-капитана в полинялом
мундире) перевела в непродолжительное время всех кур и все яйца.
Здороваясь с репортерами, Щавинский заметил среди них штабс-капитана в общеармейском
мундире.
Посредине кубрика, на длинном обеденном столе, покрытом ковром, лежал
капитан Пэд. Упорно не закрывавшиеся глаза его были обращены к потолку, словно там, в просмоленных пазах, скрывалось объяснение столь неожиданной смерти. Лицо стало еще чернее, распухло, лишилось всякого выражения. Труп был одет в парадный морской
мундир, с галунами и блестящими пуговицами; прямая американская сабля, добытая с китоловного судна, лежала между ног Пэда. Вспухшие кисти рук скрещивались на высокой груди.
Несмотря на то, что король и королева обещали приехать запросто и просили не делать официальной встречи и, действительно, приехали в летних простых костюмах, так же, как и дядя-губернатор и мистер Вейль, тем не менее, их встретили салютом из орудий, поднятием на грот-мачте гавайского флага и вообще с подобающими почестями: все офицеры в
мундирах были выстроены на шканцах, вызван караул, и команда стояла во фронте. Его величество, видимо, был доволен приемом и благодарил
капитана.
— Нет, завтра
капитан им торжественно объявит об этом… Офицерам велено к подъему флага быть в
мундирах… Ну, а затем торопитесь, господа, вниз… И вам, доктор, и вам, Владимир Николаевич, есть письма!
Вдруг Меркулов остановился как вкопанный и радостно вскрикнул. Из трактира «Веселие», мимо которого они шли, опрометью выбежал какой-то господин в цилиндре, с красным лицом и пьяными глазами. За ним гнался
капитан Урчаев с кием в руке, без шапки, растрепанный, разлохмаченный. Новый
мундир его был весь в мелу, одна погона глядела в сторону.
— Некогда мне с тобой, остолопом, разговаривать! — останавливал он каждого встречного. — Нешто не видишь, что
мундир к
капитану несу?
На другой день после чистки Меркулов помазал голову маслом, причесался, завернул
мундир в новый коленкор и отправился к
капитану.
— Ты где это шатаешься? — встретил его
капитан. — Целый час жду… Можешь мне
мундир сшить?