Все это неизгладимыми чертами запечатлелось в моей памяти; но обстоятельства жизни моей и совершенно другие интересы отвлекли меня, конечно, очень много от этих воспоминаний; вдруг теперь этот Жуквич, к которому ты, кажется, немного уже меня ревнуешь, прочел мне на днях письмо о несчастных заграничных польских эмигрантах, которые мало что бедны, но
мрут с голоду, — пойми ты, Гриша, мрут с голоду, — тогда как я, землячка их, утопаю в довольстве…
Николай Иванович (сердится). Ну, все равно. Я только прошу меня понять. Я все-таки считаю истину истиной. Так мне это больно. И тут дома, вхожу, вижу елка, бал, трата сотен, когда люди
мрут с голода. Не ногу я так жить. Пожалей меня, я измучился. Отпусти меня. Прощай.
Так что же? Не выдавать пособия, когда
мрут с голода? Ведь в деревне, где нет хлеба до ноября и где нет работы, через неделю наступит несомненно настоящий голод для женщин, для старых и малых, да и для самих, может быть, и ленивых, и обманувшихся, но живых людей. Очевидно, нельзя не выдавать но если выдавать, то как же давать, кому давать?
В-четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов, — людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделить дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и уже забранные пленные
мерли с голода.
Неточные совпадения
— Если ты не боишься суда земного, так есть суд божий… Ты кровь христианскую пьешь… Люди
мрут голодом, а ты
с ихнего
голода миллионы хочешь наживать… Для того я тебя зародил, вспоил и вскормил?.. Будь же ты от меня навсегда проклят!
Очевидно, Арина Петровна намеревалась буквально выполнить свою программу: содержать постылого в такой
мере, чтоб он только не умер
с голоду.
Их, пишут, двести семейств; чтоб они не умерли
с голоду и просуществовали месяца два или три, покуда найдут себе какую-нибудь работу, нужно, по крайней
мере, франков триста на каждое семейство, — всего выйдет шестьдесят тысяч франков, то есть каких-нибудь тысяч пятнадцать серебром на наши деньги.
— Теперь, конечно, давайте! Не
с голоду же умирать! — отвечала Елена, пожимая плечами. — Не думала я так повести жизнь, — продолжала она почти отчаянным голосом, — и вы, по крайней
мере, — отнеслась она к князю, — поменьше мне давайте!.. Наймите мне самую скромную квартиру — хоть этим отличиться немного от содержанки!
Мертвец
с открытыми неподвижными глазами приводит в невольный трепет; но, по крайней
мере, на бесчувственном лице его начертано какое-то спокойствие смерти: он не страдает более; а оживленный труп, который упал к ногам моим, дышал, чувствовал и, прижимая к груди своей умирающего
с голода ребенка, прошептал охриплым голосом и по-русски: «Кусок хлеба!.. ему!..» Я схватился за карман: в нем не было ни крошки!
Вот, например, по миросозерцанию г. Писемского выходит, что русский человек ни в чем
меры не знает, — что ежели он не умирает
с голоду, то пьянствует; если не под башмаком у жены, то колотит ее; если не видит себе ниоткуда ни пинка, ни плети, то бросается на всех, как зверь дикий; если взяток не берет, то норовит всякого в кандалы заковать за взятый гривенник.
— И тараканы
с голода мрут.
В прежние годы из нашей Чищи [Чищею называется безлесная полоса вдоль левого берега Волги шириною верст на двадцать, двадцать пять и больше.] валенок да шляпа на весь крещеный мир шли, а теперь катальщики чуть не
с голоду мрут…
С такими необыкновенными усилиями мог быть напечатан сорок лет тому назад «проект» о
мерах против
голода в народе; но описаний, как люди переживали этот
голод, совсем не могло появиться в печати, и, что еще удивительнее, — их вероятно никто и не писал, потому что они не появлялись даже и в последующие за тем годы, когда положение русской печати стало сравнительно немножко свободнее.
— Зато он богат! Без хлеба сидеть не будешь, по крайней
мере. А покудова князя или графа поджидать будешь, так и
с голоду подохнешь чего доброго… У нас ведь нет ни копейки! Фюйть! Пусто! Да ты спишь, что ли? А? Молчанье — знак согласия?
—
С каким удовольствием употребил бы я себя, например, на помощь страждущему человечеству!.. Доведено ли до сведения ее величества о
голоде, о нуждах народных? Известны ли ужасные
меры, какие принимают в это гибельное время, чтобы взыскивать недоимки? Поверите ли, граф? — продолжал Артемий Петрович, обратившись к Миниху, — у нищих выпытывают последнюю копейку, сбереженную на кусок хлеба, ставят на мороз босыми ногами, обливают на морозе ж водою…
Они не могут не знать, что их гонят на бойню;
с неразрешимым вопросом — зачем? и
с отчаянием в сердце идут они и
мрут от холода,
голода и заразительных болезней до тех пор, пока их не поставят под пули и ядра и не велят им самим убивать неизвестных им людей.