Неточные совпадения
В углу под навесом, у самых ворот, сидели двое или трое
молодых людей, должно быть
сотрудники, один за особым пюпитром, по-видимому главный, и писали.
В пылу усердия он кричал на всех каким-то неестественным тонким голосом, как поют
молодые петухи, ходил по сцене театрально-непринужденным шагом, говорил всем дерзости и тысячью других приемов старался вдохнуть в своих
сотрудников по сцене одолевший его артистический жар.
Молодому ученому, подававшему большие надежды, пришлось искать заработка, и он перешел в журналистику, сделавшись постоянным
сотрудником «Московского телеграфа». Н.П. Ланин предложил ему организовать редакцию и быть фактическим редактором «Русского курьера», газеты без предварительной цензуры.
И кто бы мог подумать, что из ультракрасного
молодого писателя вырастет «известный Гурлянд» —
сотрудник официозных изданий. В Ярославле в это время был губернатором, впоследствии глава царского правительства, Штюрмер, напыщенный вельможа.
— Примеч. автора.],
молодые приват-доценты, с студенчества своего
сотрудники «Русских ведомостей», которые, вернувшись из Гейдельберга, выработали программу газеты по решениям съезда.
— Пойдем ко мне! — И ведет в квартиру. А там стол накрыт, сидит
молодая красивая его жена, кругом толпа детишек и кое-кто из
сотрудников. На столе самовар, огурцы и огромное блюдо картофельного салата. Сидят, закусывают, чай пьют, иногда водочки поставят.
(22) О Козодавлеве княгиня Дашкова говорит в своих «Записках»: «Из
сотрудников журнала особенно деятелен был
молодой адвокат Козодавлев, помещавший в нем и прозу и стихи» («Совр.», 1845, № 1, стр. 30). Из сочинений Козодавлева одно только подписано полным именем (ч. VII, ст. XIV); о других соображения представлены ниже.
Но бедный юноша едва докончил. Он по глазам увидел, что генерал давно уже это знает, потому что сам генерал тоже как будто сконфузился и, очевидно, оттого что знал это.
Молодому человеку стало до невероятности совестно. Он успел куда-то поскорее стушеваться и потом все остальное время был очень грустен. Взамен того развязный
сотрудник «Головешки» подошел еще ближе и, казалось, намеревался где-нибудь поблизости сесть. Такая развязность показалась Ивану Ильичу несколько щекотливой.
Мои оценки тогдашних литераторских нравов, полемики, проявление"нигилистического"духа — все это было бы, конечно, гораздо уравновешеннее, если б можно было сходиться с своими собратами, если б такой
молодой писатель, каким был я тогда, попадал чаще в писательскую среду. А ведь тогда были только журнальные кружки. Никакого общества, клуба не имелось. Были только редакции с своими ближайшими
сотрудниками.
Как бы я теперь, по прошествии сорока с лишком лет, строго ни обсуждал мое редакторство и все те недочеты, какие во мне значились (как в руководителе большого журнала — литературного и политического), я все-таки должен сказать, что я и в настоящий момент скорее желал бы как простой
сотрудник видеть во главе журнала такого
молодого, преданного литературе писателя, каким был я.
Молодой персонал
сотрудников, начиная с Михайловского, держался от главных хозяев совсем отдельно, и, как я сказал выше, никакого постоянного общения, бесед или заседаний в журнале не происходило.
Личных отношений у нас с ним почти что не установилось никаких. В памяти моей не сохранилось даже ни одного разговора со мною как с
молодым писателем, который стал постоянным
сотрудником журнала, где он играл уже первую роль.
Разве не правда, что до сих пор водятся редакторы, которые считают ниже своего достоинства искать
сотрудников, самим обращаться с предложением работы, а главное, поощрять начинающих, входить в то, что тот или иной
молодой автор мог бы написать, если б его к тому пригласить?
Этот
сотрудник сыграл в истории моего редакторства довольно видную роль и для журнала довольно злополучную, хотя и непреднамеренно. Он вскоре стал у меня печатать свой роман"Некуда", который всего более повредил журналу в глазах радикально настроенной журналистики и
молодой публики.
Нашим чичероне, особенно по части архитектуры живописи, был наш приятель дон Ф.Тубино, принимавший нас и в редакции своей газеты"Андалузия", где он сгруппировал вокруг себя кружок
молодых, радикально настроенных
сотрудников.
А тогда он уже сошелся с Некрасовым и сделался одним из исключительных
сотрудников"Современника". Этот резкий переход из русофильских и славянофильских журналов, как"Москвитянин"и"Русская беседа", в орган Чернышевского облегчен был тем, что Добролюбов так высоко поставил общественное значение театра Островского в своих двух знаменитых статьях. Островский сделался в глазах
молодой публики писателем — обличителем всех темных сторон русской жизни.
Ал. Григорьев по-прежнему восторгался народной"почвенностью"его произведений и ставил творца Любима Торцова чуть не выше Шекспира. Но все-таки в Петербурге Островский был для
молодой публики
сотрудник"Современника". Это одно не вызывало, однако, никаких особенных восторгов театральной публики. Пьесы его всего чаще имели средний успех. Не помню, чтобы за две зимы — от 1861 по 1863 год — я видел, как Островский появлялся в директорской ложе на вызовы публики.
В беспокойстве он встал и вышел в соседнюю комнату. Там старый придворный,
сотрудник и друг его покойного отца, стоял посредине комнаты, разговаривая с
молодой царицей, шедшей к своему мужу.
Молодой царь остановился с ними и рассказал, обращаясь преимущественно к старому придворному, то, что он видел во сне, и свои сомнения.