Неточные совпадения
«Я влюблена», — шептала снова
Старушке с горестью она.
«Сердечный друг, ты нездорова». —
«Оставь меня: я влюблена».
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы,
И распущенные власы,
И капли слез, и на скамейке
Пред
героиней молодой,
С платком на голове седой,
Старушку в длинной телогрейке:
И всё дремало в тишине
При вдохновительной луне.
Талантливый
молодой человек, взявший на себя описать настоящее дело, — все тот же господин Ракитин, о котором я уже упоминал, — в нескольких сжатых и характерных фразах определяет характер этой
героини: „Раннее разочарование, ранний обман и падение, измена обольстителя-жениха, ее бросившего, затем бедность, проклятие честной семьи и, наконец, покровительство одного богатого старика, которого она, впрочем, сама считает и теперь своим благодетелем.
Глубоко запал в
молодые сердца наших
героинь простодушный рассказ сестры Феоктисты. Ни слова им не хотелось говорить, и ни слова они не сказали по ее уходе.
Веселый звон колоколов, розовое вечернее небо, свежий воздух, пропитанный ароматом цветов, окружающих каждую келью, и эти черные фигуры, то согбенные и закутанные в черные покрывала, то
молодые и стройные, с миловидными личиками и потупленными глазами: все это было ново для наших
героинь, и все это располагало их к задумчивости и молчанию.
— А вы знаете что: я и об
героине вашего романа слышала, это одна какая-то московская
молодая девушка!
Молодой человек — старый знакомый
героини, но она, боясь ревности мужа, почти не говорит с ним и назначает ему тайное свидание, чтобы так только побеседовать с ним о прошлом…
Автор однажды высказал в обществе
молодых деревенских девиц, что, по его мнению, если девушка мечтает при луне, так это прекрасно рекомендует ее сердце, — все рассмеялись и сказали в один голос: «Какие глупости мечтать!» Наш великий Пушкин, призванный, кажется, быть вечным любимцем женщин, Пушкин, которого барышни моего времени знали всего почти наизусть, которого Татьяна была для них идеалом, — нынешние барышни почти не читали этого Пушкина, но зато поглотили целые сотни томов Дюма и Поля Феваля [Феваль Поль (1817—1887) — французский писатель, автор бульварных романов.], и знаете ли почему? — потому что там описывается двор, великолепные гостиные
героинь и торжественные поезды.
Менее удовлетворительно читала Джемма роли
молодых девиц — так называемых «jeunes premières» [»
Героинь» (фр.).]; особенно любовные сцены не удавались ей; она сама это чувствовала и потому придавала им легкий оттенок насмешливости — словно она не верила всем этим восторженным клятвам и возвышенным речам, от которых, впрочем, сам автор воздерживался — по мере возможности.
Такие отношения неминуемо должны отражаться на нравах
молодого поколения пишущих, и поэтому я нисколько не удивляюсь, что в тех новинках, какие приобрела в последние десять — пятнадцать лет наша изящная словесность, герои пьют много водки, а
героини недостаточно целомудренны.
В 1833 году, декабря 21-го дня в 4 часа пополудни по Вознесенской улице, как обыкновенно, валила толпа народу, и между прочим шел один
молодой чиновник; заметьте день и час, потому что в этот день и в этот час случилось событие, от которого тянется цепь различных приключений, постигших всех моих героев и
героинь, историю которых я обещался передать потомству, если потомство станет читать романы.
Эта девушка,
героиня романа, сохраняя во всей чистоте старинные семейные понятия и нравы, без отвращения однако ездит со своею теткою на немецкие танцевальные ассамблеи, где и познакомилась с
молодым Симским; разумеется, они полюбили друг друга.
Теперь, когда я пишу эти строки, в мои теплые окна злобно стучит осенний дождь и где-то надо мной воет ветер. Я гляжу на темное окно и на фоне ночного мрака силюсь создать силою воображения мою милую
героиню… И я вижу ее с ее невинно-детским, наивным, добрым личиком и любящими глазами. Мне хочется бросить перо и разорвать, сжечь то, что уже написано. К чему трогать память этого
молодого, безгрешного существа?
Сам Толстой, разумеется, не так смотрит на свой роман. Григорович в своих воспоминаниях рассказывает: однажды, на обеде в редакции «Современника», присутствующие с похвалою отозвались о новом романе Жорж Занд;
молодой Толстой резко объявил себя ее ненавистником и прибавил, что
героинь ее романов, если бы они существовали в действительности, следовало бы, ради назидания, привязывать к позорной колеснице и возить по петербургским улицам.
Это относится больше всего до одного разговора
героини с своим кузеном,
молодым писателем, долго жившим именно в Латинском квартале.
Героиню играла Жулева, бывшая еще на
молодом амплуа.
У них вы найдете и этюды из мира госпиталей, где
героиня —
молодая монахиня, и нравы художников, и мелкой парижской прессы, и буржуазии, и, наконец, блистательное психическое исследование в форме интимной же жизни образованной женщины, которая, под влиянием опять-таки темперамента, переходит от свободомыслия к самому крайнему католическому мистицизму.
В «Assommoir'e» есть лицо
молодой девочки, той, которую родители отдали в модный магазин. Она и там начинает уже вести неблаговидную жизнь. Вот ее-то Золя и берет
героиней своего Нового произведения.
Из этих книг
молодая девушка не могла почерпнуть ни малейшего знания жизни, не могла она почерпнуть их и из бесед со своей воспитательницей, идеалисткой чистейшей воды, а лишь вынесла несомненную склонность к мистицизму, идею о сладости героических самопожертвований, так как любимыми
героинями m-lle Дюран были, с одной стороны, Иоанна Д'Арк, а с другой —
героиня современных событий во Франции, «святая мученица» — как называла ее Леонтина Робертовна — Шарлотта Корде.