Неточные совпадения
«Хоть бы
красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался
мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой судьбе минутам, сближениям, встречам, наводящим человека на роковую идею, на мучительное чувство, на преступное желание, нужное зачем-то, для цели, неведомой до поры до времени самому человеку, от которого только непреклонно требуется борьба.
Собственно
мистический характер зодчество теряет с веками Восстановления. Христианская вера борется с философским сомнением, готическая стрелка — с греческим фронтоном, духовная святыня — с светской
красотой. Поэтому-то храм св. Петра и имеет такое высокое значение, в его колоссальных размерах христианство рвется в жизнь, церковь становится языческая, и Бонаротти рисует на стене Сикстинской капеллы Иисуса Христа широкоплечим атлетом, Геркулесом в цвете лет и силы.
Были в человеческом мире пророки, апостолы, мученики, герои, были люди
мистических созерцаний, были бескорыстно искавшие истину и служившие правде, были творившие подлинную
красоту и сами прекрасные, были люди великого подъема, сильные духом.
В тяготении Гюисманса к средневековому католичеству была мечтательность и подъем, его окрыляло восхищение перед литургическими
красотами и
мистическими богатствами еще далекого католичества.
Во имя
мистической покорности воздвигали люди средневековья готические храмы, устремленные ввысь, шли в крестовый поход освобождать Гроб Господень, пели песни и писали философские трактаты, создавали чудесный, полный
красоты культ, любили прекрасную даму.
Чувство стыда своего тела, некоторого своего безобразия, которое только сильнее подчеркивается случайными проблесками
красоты, «миловидностью» «хорошеньких», есть одно из самых глубоких и подлинных
мистических самоощущений.
Но высший,
мистический смысл любви не в поклонении и боготворении женщины как
красоты, вне лежащей, а в приобщении к женственности, в слиянии мужской и женской природы в образе и подобии Божьем, в андрогине.
Православный
мистический опыт не благоприятствует культуре, не творит
красоты.
"Припустим мы ее сначала к добру и к
мистическим затеям и отойдем в сторонку, подождем: что-то из этого будет. Нужды нет, что она поверит своему возрождению, возверует в могущество и вечную
красоту любви. Мы ей объявим в одно прекрасное после обеда, что это все паллиативные средства!"