Неточные совпадения
«Что случилось? — в смущении спрашивает он себя, — не обрушился ли
мир? не прекратила ли действие завещанная преданием общественная мудрость?» Но и
мир, и общественная мудрость стоят неприкосновенные и нимало не тронутые тем, что в их глазах
гибнет простец, которого бросила жена, которому изменил друг, у которого сосед отнял поле.
«Принимая участие в авторе повести, вы, вероятно, хотите знать мое мнение. Вот оно. Автор должен быть молодой человек. Он не глуп, но что-то не путем сердит на весь
мир. В каком озлобленном, ожесточенном духе пишет он! Верно, разочарованный. О, боже! когда переведется этот народ? Как жаль, что от фальшивого взгляда на жизнь
гибнет у нас много дарований в пустых, бесплодных мечтах, в напрасных стремлениях к тому, к чему они не призваны».
И в торжестве красоты, в излишке счастья чувствуешь напряжение и тоску, как будто степь сознает, что она одинока, что богатство ее и вдохновение
гибнут даром для
мира, никем не воспетые и никому не нужные, и сквозь радостный гул слышишь ее тоскливый, безнадежный призыв: певца! певца!
Всякий образованный человек понимает, как смешно смотреть на
мир теми глазами, какими смотрели греки геродотов-ских времен; всякий ныне очень хорошо понимает, что в страдании и погибели великих людей нет ничего необходимого; что не всякий гибнущий человек
гибнет за свои преступления, что не всякий преступник погибает; что не всякое преступление наказывается судом общественного мнения, и проч.
Вера говорила, и все жадно слушали. Вера говорила: они
гибнут за то, чтоб была новая, никогда еще в
мире не бывавшая жизнь, где не будет рабов и голодных, повелителей и угнетателей. В борьбе за великую эту цель они
гибнут, потому что не хотели думать об одних себе, не хотели терпеть и сидеть, сложа руки. Они умрут, но кровь их прольется за хорошее дело; они умрут, но дело это не умрет, а пойдет все дальше и дальше.
То, что для него важнее всего и что одно нужно ему, что — ему кажется — одно живет по настоящему, его личность, то
гибнет, то будет кости, черви — не он; а то, что для него не нужно, не важно, что он не чувствует живущим, весь этот
мир борющихся и сменяющихся существ, то и есть настоящая жизнь, то останется и будет жить вечно.
Так относились к войне христиане первых веков и так говорили их учителя, обращаясь к сильным
мира, и говорили так в то время, когда сотнями и тысячами
гибли мученики за исповедание Христовой веры.
Один за другим они
гибнут во имя учения
мира.
И так
гибнет вся надежда
мира, все молодое подрастающее поколение.