Неточные совпадения
Однако ж минуту спустя он тут же стал хитрить и попробовал было вывернуться,
говоря, что, впрочем, в Англии очень усовершенствована
механика, что видно по газетам, как один изобрел деревянные ноги таким образом, что при одном прикосновении к незаметной пружинке уносили эти ноги человека бог знает в какие места, так что после нигде и отыскать его нельзя было.
— Не
говорите, сударь! Такого подлеца, как этот самый Осип Иванов, днем с огнем поискать! Живого и мертвого готов ободрать. У нас в К. такую
механику завел, что хоть брось торговать. Одно обидно: все видели, у всех на знати, как он на постоялом, лет тридцать тому назад, извозчиков овсом обмеривал!
— Да ведь на грех мастера нет. Толковал он мне много, да мудрено что-то. Я ему
говорю:"Вот рубль — желаю на него пятнадцать копеечек получить". А он мне:"Зачем твой рубль? Твой рубль только для прилику, а ты просто задаром еще другой такой рубль получишь!"Ну, я и поусомнился. Сибирь, думаю. Вот сын у меня, Николай Осипыч, — тот сразу эту
механику понял!
Я,
говорит, всю эту
механику насквозь произошел, так и знаю.
Однако не вдруг и не без труда досталось ему это завидное положение. Он, как
говорят его почтенные сограждане, произошел всю
механику жизни и вышел с честью из всех потасовок, которыми судьбе угодно было награждать его.
Примется-то он бойко, и рвет и мечет, а потом, смотришь, ан и поприутих, да так-то приутих, что все и бросил; все только и
говорит об том, что, мол, как это его, с такими-то способностями, да грязь таскать запрягли; это, дескать, дело чернорабочих, становых, что ли, а его дело сидеть там, высоко, да только колеса всей этой
механики подмазывать.
— Да, да, мне
говорил Благово, — живо обратился он ко мне, не подавая руки. — Но, послушайте, что же я могу вам дать? Какие у меня места? Странные вы люди, господа! — продолжал он громко и таким тоном, как будто делал мне выговор. — Ходит вас ко мне по двадцать человек в день, вообразили, что у меня департамент! У меня линия, господá, у меня каторжные работы, мне нужны
механики, слесаря, землекопы, столяры, колодезники, а ведь все вы можете только сидеть и писать, больше ничего! Все вы писатели!
Время громко
говорит художникам: берите из своих преданий все, что не мешает вам быть гражданами, полными чувств гражданской доблести, но сожгите все остальное вместе с старыми манкенами, деланными в дни младенчества анатомии и
механики, и искренне подайте руку современной жизни.
Помнишь, я тебе про механику-то
говорил, какую мы с Гаврилой под «сестер» подвели, — это и есть те кабаки, о которых сегодня
говорили.
Лизавете Васильевне случилась надобность уехать на целый месяц в деревню. Павлу сделалось очень скучно и грустно. Он принялся было заниматься, но, — увы! — все шло как-то не по-прежнему: формулы небесной
механики ему сделались как-то темны и непонятны, брошюрка Вирея скучна и томительна. «Не могу!» —
говорил он, оставляя книгу, и вслед за тем по обыкновению ложился на кровать и начинал думать о прекрасной половине рода человеческого.
Дворянин
говорит, что он на этих условиях всякое добро очень рад сделать, только
говори, мол, мне прямо; что вашей чести, какая новая
механика требуется?
— Нет, не согласен! Конечно, я не
говорю:
механики, наборщики, ну, там, конторщики, наш брат — переплетчик, — об этих я не
говорю. Это — люди, можно даже сказать, замечательные, образованные, со знаниями. Или вот, скажем, вы или Елизавета Алексеевна. А я
говорю о сером народе, о фабричных, о мужиках. Это ужасно дикий народ! Тупой народ, пьяный!
Старший сын его Фёдор служит на заводе в старших
механиках и, как
говорят про него мужики, далеко в гору пошел, так что до него теперь рукой не достанешь; жена Фёдора Софья, некрасивая и болезненная баба, живет дома при свёкре, всё плачет и каждое воскресенье ездит в больницу лечиться.
— Погодите, у меня к вам вопросец. Вы человек высокообразованный, хочу вас поспрошать. Был я намедни на докладе товарища Рудзутака, и он такую штуку загнул.
Говорит: «Маркс, как никто другой, понимал
механику революции». Как вы скажете, — правильно это он изъяснил?
Говоря это, военная наука подобна той
механике, которая, основываясь на рассмотрении движущихся тел только по отношению к их массам, сказала бы, что силы их равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.