Неточные совпадения
Эта «стриженая девка», как ее называла маркиза в своих бурнопламенных очистительных критиках, выходила каким-то чертом, каким-то вредным общественным наростом, каким-то полипом, который непременно надо взять и с корнем вырвать из общественного
организма и выжечь раскаленным железом самое
место, на котором этот полип гнездится.
Несчастные слонялись возле
места привычного труда и голодными глазами заглядывали внутрь; останавливались на площадях — и по целым часам проделывали те движения, какие в определенное время дня были уже потребностью их
организма: пилили и стругали воздух, невидимыми молотами побрякивали, бухали в невидимые болванки.
Нужно ли говорить, что у нас и здесь, как во всем, — ни для каких случайностей нет
места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что мы единый, могучий миллионноклеточный
организм, что мы — говоря словами «Евангелия» древних — единая Церковь. Потому что история Единого Государства не знает случая, чтобы в этот торжественный день хотя бы один голос осмелился нарушить величественный унисон.
Ибо никогда не была психология в фаворе у улицы, а нынче она удовлетворяется ею меньше, нежели когда-нибудь. Помилуйте! до психологии ли тут, когда в целом
организме нет
места, которое бы не щемило и не болело!
По-настоящему на этом
месте мне следовало проснуться. Умер, ограблен, погребен — чего ждать еще более? Но после продолжительного пьянственного бдения
организм мой требовал не менее же продолжительного освежения сном, а потому сновидения следовали за сновидениями, не прерываясь. И при этом с замечательным упорством продолжали разработывать раз начатую тему ограбления.
Если собрать обвинения, беспрерывно слышимые, когда речь идет о науке, т. е. о истине, раскрывающейся в правильном
организме, то можно, употребляя известное средство астрономии для получения истинного
места светила, наблюдаемого с разных точек, т. е. вычитая противоположные углы (теория параллаксов), вывести справедливое заключение.
Самые страшные напитки, способные уложить на
месте, не хуже пистолетного выстрела, любого гвардейца, производили на его проспиртованный
организм такое же впечатление, как легкий зефир на статую.
Местами воздух становится чище, болезни душевные укрощаются. Но нелегко переработывается в душе человеческой родовое безумие; большие усилия надобно употреблять для малейшего шага. Вспомните романтизм — эту духовную золотуху, одну из злотворнейших психических эпидемий, поддерживающую
организм в беспрерывном и неестественном раздражении, поселяющую отвращение к всему действительному, практическому и истощающую страстями вымышленными.
— Я с вами еще мало знаком, — продолжал я, — может быть, вы прекраснейший человек, а потому мне и не хотелось бы с вами спозаранку ссориться… Я не ссорюсь с вами… Я приглашаю вас только понять, что трезвым не
место среди пьяных… Присутствие трезвого действует раздражающе на пьяный
организм!.. Поймите вы это!
Время здесь вполне соотносительно пространству: подобно тому как в пространстве, занимаемом человеческим телом, каждая его часть занимает определенное
место, и голова уже не может находиться там, где ноги, так и время представляет собой некоторую внепространственную проекцию всечеловеческого
организма.
Войско есть некоторый иерархический
организм, в котором каждый чувствует себя частью, приобщается к целому и занимает определенное
место.
Жена перестает быть желаемой любовницей мужа и делается для него ненужной обузой, ее ласки тяготят его, и он ищет рассеяния на стороне; средства его или даже жены позволяют ему это в широких размерах. Такова печальная участь всех жен беспринципных негодяев, в душе которых нет
места ни чистому чувству любви, ни понятию о святости брака, а вся жизнь их в конце концов дряблого
организма зиждется на похоти и только на одной похоти…
Признание внутреннего человека в его неповторимой индивидуальности и качественности, в единственности его призвания и
места в мире предполагает метафизическое признание внутреннего и аристократического строя мира, иерархического его
организма.
И только та свобода может быть творческой, которая открывает
место человека в космическом
организме.