1) Возможно ли, чтобы судно, при взрыве на нем целого пуда пороха, встряхнулось так, что некоторых неподходящих людей скинуло в воду, а затем все свои
люди уцелели и самое судно сейчас же было годно для дальнейшего плавания?
Неточные совпадения
— Взорвали дачу Столыпина.
Уцелел. Народу перекрошили
человек двадцать. Знакомая одна — Любимова — попала…
Второй вал покрыл весь Симодо и смыл его до основания. Потом еще вал, еще и еще. Круговращение продолжалось с возрастающей силой и ломало, смывало, топило и уносило с берегов все, что еще
уцелело. Из тысячи домов осталось шестнадцать и погибло около ста
человек. Весь залив покрылся обломками домов, джонок, трупами
людей и бесчисленным множеством разнообразнейших предметов: жилищ, утвари и проч.
Так, в сравнении с севером, здесь чаще прибегают к телесным наказаниям и бывает, что в один прием секут по 50
человек, и только на юге
уцелел дурной обычай, введенный когда-то каким-то давно уже забытым полковником, а именно — когда вам, свободному
человеку, встречается на улице или на берегу группа арестантов, то уже за 50 шагов вы слышите крик надзирателя: «Смир-р-рно!
Уцелел один Петр Елисеич, да и тот слыл за
человека повихнувшегося.
Было нас
человек с двадцать, а
уцелело шестеро, кажись, и то все порублены.
Я напряженно всматриваюсь в лицо сырой, неуклюжей старухи, ищу в ней свою Варю, но от прошлого у ней
уцелел только страх за мое здоровье да еще манера мое жалованье называть нашим жалованьем, мою шапку — нашей шапкой. Мне больно смотреть на нее, и, чтобы утешить ее хоть немного, я позволяю ей говорить что угодно и даже молчу, когда она несправедливо судит о
людях или журит меня за то, что я не занимаюсь практикой и не издаю учебников.
От недоброго медицинского прошлого
уцелела только одна традиция — белый галстук, который носят теперь доктора; для ученого же и вообще образованного
человека могут существовать только традиции общеуниверситетские, без всякого деления их на медицинские, юридические и т. п., но Петру Игнатьевичу трудно согласиться с этим, и он готов спорить с вами до Страшного суда.
Человек, конечно, все-таки виден, — ведь и в остове стихотворения можно разобрать до некоторой степени, какого полета поэт мог написать его;
уцелеют, пожалуй, и несколько удачных страниц, как внезапно сложившийся стих попадает в черновой набросок.
Божий храм чудом сохранился на половину от пожара: в то врёмя как рухнул весь купол, загоревшийся, очевидно, от ближайших изб, крошечная колокольня
уцелела, одиноко уходя своим стрельчатым верхом в небо, как бы жалуясь ему на жестокую несправедливость
людей, допустивших врагов разрушить дом Божий.