Неточные совпадения
Софья (одна, глядя на часы). Дядюшка скоро должен вытти. (Садясь.) Я его здесь подожду. (Вынимает книжку и прочитав несколько.) Это правда. Как не быть довольну сердцу, когда спокойна совесть! (Прочитав опять несколько.) Нельзя не
любить правил
добродетели. Они — способы к счастью. (Прочитав еще несколько, взглянула и, увидев Стародума, к нему подбегает.)
— Я слыхала, что женщины
любят людей даже за их пороки, — вдруг начала Анна, — но я ненавижу его зa его
добродетель.
Он глядел на это прошлое с бесконечным состраданием и решил со всем пламенем своей страсти, что раз Грушенька выговорит ему, что его
любит и за него идет, то тотчас же и начнется совсем новая Грушенька, а вместе с нею и совсем новый Дмитрий Федорович, безо всяких уже пороков, а лишь с одними
добродетелями: оба они друг другу простят и начнут свою жизнь уже совсем по-новому.
— Она свою
добродетель любит, а не меня, — невольно, но почти злобно вырвалось вдруг у Дмитрия Федоровича. Он засмеялся, но через секунду глаза его сверкнули, он весь покраснел и с силой ударил кулаком по столу.
Пошли дети: «Как я смею
любить, учить и воспитать их, как буду про
добродетель им говорить: я кровь пролил».
Но у нее есть и
добродетель: она страстно
любит своих детей и ради них готова идти на самое рискованное дело.
— Третью. Про
добродетель, мой юный питомец (вы мне позволите назвать вас этим сладким именем: кто знает, может быть, мои поучения пойдут и впрок)… Итак, мой питомец, про
добродетель я уж сказал вам: «чем
добродетель добродетельнее, тем больше в ней эгоизма». Хочу вам рассказать на эту тему один премиленький анекдот: я
любил однажды девушку и
любил почти искренно. Она даже многим для меня пожертвовала…
Князь к этой к Евгенье Семеновне, после того как ее наградил, никогда не заезжал, а люди наши, по старой памяти, за ее
добродетель помнили и всякий приезд все, бывало, к ней захаживали, потому что ее
любили и она до всех до наших была ужасно какая ласковая и князем интересовалась.
Первое: вы должны быть скромны и молчаливы, аки рыба, в отношении наших обрядов, образа правления и всего того, что будут постепенно вам открывать ваши наставники; второе: вы должны дать согласие на полное повиновение, без которого не может существовать никакое общество, ни тайное, ни явное; третье: вам необходимо вести добродетельную жизнь, чтобы, кроме исправления собственной души, примером своим исправлять и других, вне нашего общества находящихся людей; четвертое: да будете вы тверды, мужественны, ибо человек только этими качествами может с успехом противодействовать злу; пятое правило предписывает
добродетель, каковою, кажется, вы уже владеете, — это щедрость; но только старайтесь наблюдать за собою, чтобы эта щедрость проистекала не из тщеславия, а из чистого желания помочь истинно бедному; и, наконец, шестое правило обязывает масонов
любить размышление о смерти, которая таким образом явится перед вами не убийцею всего вашего бытия, а другом, пришедшим к вам, чтобы возвести вас из мира труда и пота в область успокоения и награды.
— Не все так думают о святейшем Гермогене, боярин; я первый чту его высокую душу и христианские
добродетели. Если б мы все так
любили наше отечество, как сей благочестивый муж, то не пришлось бы нам искать себе царя среди иноплеменных… Но что прошло, того не воротишь.
«Я верю в твою искренность, когда ты говоришь, что у тебя нет честолюбия; но ты сам обманываешь себя. Честолюбие —
добродетель в твои лета и с твоими средствами; но она делается недостатком и пошлостью, когда человек уже не в состоянии удовлетворить этой страсти. И ты испытаешь это, если не изменишь своему намерению. Прощай, милый Митя. Мне кажется, что я тебя
люблю еще больше за твой нелепый, но благородный и великодушный план. Делай, как знаешь, но, признаюсь, не могу согласиться с тобой».
Я в тебе не
добродетель люблю — гордость
люблю… молодость твою, голову кудрявую, руки сильные, глаза твои строгие… укоры твои — как ножи в сердце мне… зато я тебе буду… по гроб благодарна… ноги поцелую, — на!
Наш брат, русский человек,
любит почавкать, — начинает Фридрих Фридрихович, давая вам чувствовать, что когда он десять минут назад называл себя немецким человеком, то это он шутил, а что, в самом-то деле, он-то и есть настоящий русский человек, и вслед за этой оговоркой Шульц заводит за хлебом-солью беседу, в которой уж гостю приходится только молчать и слушать Фридриха Фридриховича со всяческим, впрочем, правом хвалить его ум, его
добродетель, его честность, его жену, его лошадь, его мебель, его хлеб-соль и его сигары.
Кровь кинулась Вадиму в голову, он шепотом повторил роковую клятву и обдумывал исполнение; он готов был ждать… он готов был всё выносить… но сестра! если… о! тогда и она поможет ему… и без трепета он принял эту мысль; он решился завлечь ее в свои замыслы, сделать ее орудием… решился погубить невинное сердце, которое больше чувствовало, нежели понимало… странно! он
любил ее; — или не почитал ли он ненависть
добродетелью?..
Не правда ли, он был описан вам
Злодеем, извергом. — О Дона Анна, —
Молва, быть может, не совсем неправа,
На совести усталой много зла,
Быть может, тяготеет. Так, разврата
Я долго был покорный ученик,
Но с той поры, как вас увидел я,
Мне кажется, я весь переродился.
Вас полюбя,
люблю я
добродетельИ в первый раз смиренно перед ней
Дрожащие колена преклоняю.
Екатерина преломила обвитый молниями жезл страха, взяла масличную ветвь любви и не только объявила торжественно, что Владыки земные должны властвовать для блага народного, но всем своим долголетним царствованием утвердила сию вечную истину, которая отныне будет правилом Российского Трона: ибо Екатерина научила нас рассуждать и
любить в порфире
добродетель.
Советница. В самом деле, много в ней
добродетели, если она вас
любит.
Бригадир. Да кого же ей любить-то, ежели не меня? Мне дурно самому хвастать; а, право, я, кажется, благодаря Бога, заслужил мой чин верой и правдой, то есть она по мне стала бригадиршей, а не я по жене бригадир; это в нынешнем свете приметить надобно. Так как же ей другого-то и полюбить можно? А кабы я не таков был, тогда посмотрел бы ее
добродетель; а особливо когда бы поискал в ней кто — нибудь также из нашей братьи первых пяти классов.
Я понял, что когда
любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или
добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе.
Но если Иоанн говорит истину, если в самом деле гнусное корыстолюбие овладело душами новогородцев, если мы
любим сокровища и негу более
добродетели и славы, то скоро ударит последний час нашей вольности, и вечевой колокол, древний глас ее, падет с башни Ярославовой и навсегда умолкнет!.. Тогда, тогда мы позавидуем счастию народов, которые никогда не знали свободы. Ее грозная тень будет являться нам, подобно мертвецу бледному, и терзать сердце наше бесполезным раскаянием!
Мы не переставая стараемся украшать это воображаемое существо, а о настоящем, о том, что мы на самом деле, не заботимся. Если мы покойны душой, если мы верим,
любим, мы стараемся как можно скорее рассказать об этом, с тем чтобы эти
добродетели были не только наши
добродетели, но и воображаемого существа в мыслях других людей.
У него спросили: а что такое
добродетель? Он сказал: то, чтобы
любить людей.
Пьер разговаривает с женою об основанном им тайном обществе, о необходимости «тем, которые
любят добро, взяться рука с рукою, и пусть будет одно знамя: деятельная
добродетель».
Эта
добродетель знакома только тем, кто тепел, сердечен и способен
любить.
— Эй вы, путешественники! — крикнул он нам, — вот моя старшая сестра шлет вам пирогов, ватрушек и фруктов. Поделитесь, да не подеритесь, потому что она
любит мир и любовь. А тебе, Праотцев, она, кроме того, посылает вот эту какую-то книжицу: это, вероятно, за твою
добродетель, что ты вчера с нею от души отплясывал.
Корделия, олицетворяющая собою все
добродетели, так же, как старшие две, олицетворяющие все пороки, совершенно неуместно, как будто нарочно, чтобы рассердить отца, говорит, что хотя она и
любит и почитает отца и благодарна ему, она, если выйдет замуж, то не вся ее любовь будет принадлежать отцу, но будет
любить и мужа.
— Я очень
люблю этого Караулова, — между прочим заметил Белавин, так как разговор продолжал вертеться на убежавшем докторе, — но он не из тех, которым
добродетель приятна… Это какой-то дикарь…
Добродетели никто не
любит, она всем глаза колет.
А я говорю: возьмитесь рука с рукою те, которые
любят добро, и пусть будет одно знамя — деятельная
добродетель.
А в книге еще хуже: сочиненные Петры будут
любить и целовать выдуманных Марий, во имя проклятого реализма порок будет торжествовать, а слюнявая
добродетель ныть и киснуть, киснуть и ныть!