Неточные совпадения
Он не верил в то, что
любимые им люди могут
умереть, и в особенности в то, что он сам
умрет.
— Итак, я продолжаю, — сказал он, очнувшись. — Главное же то, что работая, необходимо иметь убеждение, что делаемое не
умрет со мною, что у меня будут наследники, — а этого у меня нет. Представьте себе положение человека, который знает вперед, что дети его и
любимой им женщины не будут его, а чьи-то, кого-то того, кто их ненавидит и знать не хочет. Ведь это ужасно!
Когда впоследствии
умер Сенатор, ее
любимый брат, она догадалась по нескольким словам племянника о том, что случилось, и просила его не объявлять ей печальной новости, ни подробности кончины.
Короткая фраза упала среди наступившей тишины с какой-то грубою резкостью. Все были возмущены цинизмом Петра, но — он оказался пророком. Вскоре пришло печальное известие: старший из сыновей
умер от раны на одном из этапов, а еще через некоторое время кто-то из соперников сделал донос на самый пансион. Началось расследование, и лучшее из училищ, какое я знал в своей жизни, было закрыто. Старики ликвидировали
любимое дело и уехали из города.
Молодой
умерла Марфа Тимофеевна и в гробу лежала такая красивая да белая, точно восковая. Вместе с ней белый свет закрылся для Родиона Потапыча, и на всю жизнь его брови сурово сдвинулись. Взял он вторую жену, но счастья не воротил, по пословице: покойник у ворот не стоит, а свое возьмет. Поминкой по
любимой жене Марфе Тимофеевне остался беспутный Яша…
Так
умерла madame Райнер вдалеке от нежно
любимой родины и схоронена на приходском кладбище близ долины Рютли.
Я бы
умерла спокойно, ежели бы еще раз посмотреть на него, на моего
любимого сына; но бог не хочет этого», — и он заплакал…
Люди, любящие так, никогда не верят взаимности (потому что еще достойнее жертвовать собою для того, кто меня не понимает), всегда бывают болезненны, что тоже увеличивает заслугу жертв; большей частью постоянны, потому что им тяжело бы было потерять заслугу тех жертв, которые они сделали
любимому предмету; всегда готовы
умереть для того, чтоб доказать ему или ей всю свою преданность, но пренебрегают мелкими ежедневными доказательствами любви, в которых не нужно особенных порывов самоотвержения.
— Ах! Что ты говоришь! Она, верно,
умерла теперь с горя по мне. Я
любимый был у нее сын. Она меня больше сестры, больше всех любила… Она ко мне сегодня во сне приходила и надо мной плакала.
Впоследствии он был поверенным, главным управителем всех имений и пользовался полною доверенностью Прасковьи Ивановны. Под именем Михайлушки он был известен всем и каждому в Симбирской и Оренбургской губернии. Этот замечательно умный и деловой человек нажил себе большие деньги, долго держался скромного образа жизни, но отпущенный на волю после кончины Прасковьи Ивановны, потеряв
любимую жену, спился и
умер в бедности. Кто-то из его детей, как мне помнится, вышел в чиновники и, наконец, в дворяне.
Решено:
Она
умрет — я прежней твердой воле
Не изменю! Ей, видно, суждено
Во цвете лет погибнуть, быть
любимойТаким, как я, злодеем, и любить
Другого… это ясно!.. как же можно жить
Ей после этого!.. ты, бог незримый,
Но бог всевидящий — возьми ее, возьми;
Как свой залог тебе ее вручаю —
Прости ее, благослови —
Но я не бог, и не прощаю!..
Печальный и нежный,
любимый всеми за красоту лица и строгость помыслов, был испит он до дна души своей устами жаждущими и
умер рано, одинокой и страшной смертью
умер он.
Но не стыдно ли так радоваться смерти бедной тетки только потому, что она оставила наследство, дающее мне возможность бросить службу? Правда, ведь она,
умирая, просила меня отдаться вполне моему
любимому занятию, и теперь я радуюсь, между прочим, и тому, что исполняю ее горячее желание. Это было вчера… Какую изумленную физиономию сделал наш шеф, когда узнал, что я бросаю службу! А когда я объяснил ему цель, с которою я делаю это, он просто разинул рот.
Он не мог себе без ужаса представить той минуты, когда мать, прощаясь с ним, может быть не перенесет этого и
умрет на его руках; кроме того, не будучи самонадеян, он, кажется, не слишком твердо был убежден, что достигнет своей
любимой цели, профессорства, или по крайней мере эта цель была слишком еще далека.
— Нан! Дитя мое! Детка родная!
Любимая! Спасите ее! Спасите! Или дайте мне
умереть вместе с нею! — кричала она диким, безумным голосом, порываясь броситься бежать по отмели, навстречу лодке. Видя издали катастрофу, не зная, жива ли, погибла ли Нан, баронесса Софья Петровна только сейчас поняла всю свою огромную материнскую любовь к дочери.
— Ну так спросите его: осудит ли он меня или нет, что я пожертвовала собою, зная все… зная даже то, что меня долго любить не будут. Но я вам говорю: я предупрежду это несчастие и
умру любимая.
— Но, я знаю, что вы скажете, — перебила Христя, — вы скажете, что можно
умереть любимою, сохранив себе уважение, то есть не сделавшись любовницею?
— Зачем? О, вы ли об этом спрашиваете? затем, чтобы не надоесть и…
умереть любимою! Неужто вы не чувствуете, какое это блаженство?
«Молодость моя погибла ни за грош, как ненужный окурок, — продолжал я думать. — Родители мои
умерли, когда я был еще ребенком, из гимназии меня выгнали. Родился я в дворянской семье, но не получил ни воспитания, ни образования, и знаний у меня не больше, чем у любого смазчика. Нет у меня ни приюта, ни близких, ни друзей, ни
любимого дела. Ни на что я не способен и в расцвете сил сгодился только на то, чтобы мною заткнули место начальника полустанка.
Но меня подкрепляла мысль, что старик не сегодня-завтра
умрет, что я стану жить, как хотела, отдамся
любимому человеку, буду счастлива…
Добролюбов потрясен тем, что
умирает любимая мать.
— Ее поразила моя измена своим кормильцам, она покончила с собой, не вынесши низости
любимого человека… Что ж, и мне остается…
умереть…
С той минуты, как брак с ней оказался невозможным, не обязан ли он был удалиться? Не должен ли он скорее
умереть с горя, нежели поддерживать своим присутствием чувство, могущее сделать несчастной
любимую девушку? О борьбе против предрассудков, воли родных, о возможности терпеливо ожидать лучших дней он и не думал.
Минкина, видимо, тоже чего-то выжидала. Дворня положительно не узнавала ее: из флигеля перестали раздаваться вопли избитых ею до полусмерти девушек, прекратились
любимые ею экзекуции на конюшне, она осталась строгой, бдительной хозяйкой, но казалось в ней
умерла жестокая домоправительница, и при имени ее трепетали лишь по кровавым воспоминаниям прошлого.
— Ее поразила моя измена своим кормильцам, она покончила с собой, не вынесши низости
любимого человека… Что ж, мне остается…
умереть.
Лучше
умереть, и
умереть любимою, гордою, счастливою его любовью, с именем невесты, любовницы, друга, унеся с собою память сердца милого человека.
Он был сын
любимого слуги покойного отца графа Алексея Андреевича — мать графа была еще жива — Василия. Оставшись после смерти отца, горько оплаканного барином, круглым сиротою, так как его мать
умерла вскоре после родов, он был взят в барский дом за товарища к молодому барчонку-первенцу, которому, как и ему, шел тогда второй год.
Она вспоминала, что чуть было она сама, она — Анжелика Сигизмундовна Вацлавская, с так недавно разбитым сердцем, с руками, на которых еще не успела обсохнуть кровь убитого ею
любимого человека, не увлеклась ухаживаниями князя, не бросилась в его объятия с безумной бесповоротной решимостью посвятить ему одному всю свою жизнь,
умереть у его ног, когда угаснет любовь в его ветреном сердце, забыв и свою цель, и свою, тогда еще малютку, дочь.
Лучшие желания Последнего Новика исполнились: он
умер в глубокой старости на площадке, устремив свой умирающий взор на Коломенское, им столько
любимое. Его похоронили на общем кладбище Симонова монастыря. Ныне не сыскать там его могилы: новые мертвецы сдавили прах своих предшественников.
Только один избранник осмелился простирать на нее свои виды: именно это был цейгмейстер Вульф, дальний ей родственник, служивший некогда с отцом ее в одном корпусе и деливший с ним последний сухарь солдатский, верный его товарищ, водивший его к брачному алтарю и опустивший его в могилу;
любимый пастором Гликом за благородство и твердость его характера, хотя беспрестанно сталкивался с ним в рассуждениях о твердости характера лифляндцев, о намерении посвятить Петру I переводы Квинта Курция и Науки мореходства и о скором просвещении России; храбрый, отважный воин, всегда готовый
умереть за короля своего и отечество; офицер, у которого честь была не на конце языка, а в сердце и на конце шпаги.
— Не плачьте, дети мои, ведь надо же когда-нибудь
умереть… Вы обе мои дочери, да! Мои
любимые дочери… Я чувствую, что смерть здесь, близко, но ваше присутствие отнимает у меня страх перед ней… Напротив, мне так легко, так хорошо… Только бы Иннокентий поскорей приехал с моим внуком… Но послушайте, мне надо исполнить еще один долг, я не смею
умереть, не исполнив этого долга… Позови всех наших старых слуг, Таня… а придя назад, достань там, на письменном столе, бумагу и пиши, что я буду диктовать тебе.
— Рады стараться! Веди нас, отец наш родной! Веди, веди.
Умрем за царя! Ура! — слышались возгласы воодушевленных солдат в ответ на речь
любимого полководца.
И там изгнанник, разлученный с милыми сердцу и с
любимою им Францией,
умирал на скале, медленною смертью, и передал свои великие деяния потомству.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть
любимым вами или
умереть. Мне нет другого выхода», — начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да, и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
Какой смысл терпеть? Возмутило меня это письмо, всю душу перевернуло до дна. За что
умерла и убита моя Лидочка, невиннейшая из невинных. Твой же цветок, Господи, из твоего же сада? Девочка моя милая,
любимая бесконечно, дорогая бесконечно, разве ты была мильоном награбленным или плотской грязью, что взяли тебя и отняли, вырвали из моих нищенских рук?
Таким образом росло его имя, и он получал такой значительный заработок, что уже не только не требовал никакой поддержки от родителей, но когда отец его
умер и дела их пошатнулись, то Фебуфис уступил свою долю отцовского наследства брату и сестре и стал присылать значительные суммы нежно
любимой матери.