Неточные совпадения
— Не сам ли он создал свое могущество? какая слава, если б он избрал другое поприще, если б то, что сделал для своей личной
мести, если б это терпение, геройское терпение, эту скорость мысли, эту решительность обратил в пользу какого-нибудь народа, угнетенного чуждым завоевателем… какая слава! если б, например, он родился в Греции, когда турки угнетали потомков
Леонида… а теперь?.. имея в виду одну цель — смерть трех человек, из коих один только виновен, теперь он со всем своим гением должен потонуть в пучине неизвестности… ужели он родился только для их казни!.. разобрав эти мысли, он так мал сделался в собственных глазах, что готов был бы в один миг уничтожить плоды многих лет; и презрение к самому себе, горькое презрение обвилось как змея вокруг его сердца и вокруг вселенной, потому что для Вадима всё заключалось в его сердце!
Когда противники были поставлены, то Курдюмов хотел выстрелить на воздух, но
Леонид,
заметив это, требовал, чтобы он стрелял как следует, а в противном случае обещал продолжать дуэль целый день Курдюмов повиновался, раздался выстрел,
Леонид пошатнулся, сам тоже выстрелил, но на воздух, и упал.
— Я удивляюсь, — продолжала Марья Виссарионовна, — я прежде никогда в поступках
Леонида не
замечала ничего подобного и не знаю, откуда он приобрел такие правила.
Приехав, я встретил в зале молодого человека, товарища
Леонида — некоего Гарновского, которого видел у него несколько раз и которого, как я
заметил, он держал в полном у себя подчинении. Я догадался, что это был секундант.
— Перестаньте,
Леонид, врать, — начала мать строгим голосом. — Я тебе давно приказывала, чтобы ты не
смел так говорить о человеке, которого я давно знаю и уважаю.
В продолжение этого вечера она сказала несколько самых обидных колкостей Лиде; на двух младших дочерей, которые вышли погулять и погуляли не более получаса, крикнула, зачем они
смели так долго гулять, и даже
Леониду, которому она всегда более других уступала и который обыкновенно спорил с нею очень
смело, в одном пустом разговоре велела замолчать.
Леонид Федорович. Оказывается, что в людской давно уж
замечали. Он сядет к чашке, ложка сама вскакивает ему в руку. (К профессору.) Вы слышали?
Леонид Федорович. Так и бывает. Так часто бывает, что у нас в доме один мужик, и тот оказался медиумом. На днях мы позвали его во время сеанса. Нужно было передвинуть диван — и забыли про него. Он, вероятно, и заснул. И, представьте себе, наш сеанс уж кончился, Капчич проснулся, и вдруг мы
замечаем, что в другом углу комнаты около мужика начинаются медиумические явления: стол двинулся и пошел.
Профессор (к
Леониду Федоровичу шепотом, указывая на Гросмана, который двигается). Вы
заметьте, как он вибрирует. Двойная сила.
Профессор (к
Леониду Федоровичу).
Замечаете, как сон медиума действует на Гросмана? Он начинает вибрировать.
Ивану Ильичу было досадно, что Катя с таким увлечением посвящает в свои хозяйственные мечты этого чужого ей по духу человека. Он видел, с какою открытою усмешкою слушает
Леонид, — с добродушною усмешкою взрослого над пустяковою болтовнею ребенка. А Катя ничего не
замечала и с увлечением продолжала говорить. Иван Ильич ушел к себе и лег на кровать.
— Ну, вот… —
Леонид шел, качая в руке винтовку. — В банкирском особняке, где я сейчас живу, попалось мне недавно «Преступление и наказание» Достоевского. Полкниги солдаты повыдрали на цигарки… Стал я читать. Смешно было. «
Посмею? Не
посмею?» Сидит интеллигентик и копается в душе. С какой-то совсем другой планеты человек. Ну, вот сегодня, с махновцем этим… Ты первого человека в жизни убила?
Имение Обуховка-Дворянское гнездо-Вольная для крепостных-И вот я опять студент-Экзамены на кандидата-Кавелин-Матрикулы-Студенческие волнения-Диссертация и диплом-Столкновение на сцене-Леонидов-Москва всегда мне нравилась-Театральное училище в Москве-Васильева-Садовский-Мой «ребенок»-Щепкин-Я не
метил в революционеры-Добролюбов-Человек-червяк! — Литературные журналы-Достоевский
— Ты только пойми эту подлость барскую! Мне, мне —
Леониду Александровичу Печерникову, —
посмели сказать, что я захотел проехать на даровщинку! И все сразу полетело к черту, — все понимание нашей неоплатной задолженности перед трудовым народом, все благородно-либеральные фразы… Господа! Что Же это? Только на слова вы мастера? А чуть до дела, — дрейфуем позорнейшим образом?
— Мотивы. Мотивы, их надо сыскать. Это тоже одна из главных следственных задач… —
заметил Леонид Иванович.
Леонид Михайлович Свирский ничего этого не
замечал, как не
замечал выражения лица своей бывшей подруги, минутами носящего на себе отпечаток такой безысходной грусти и отчаяния, которое далеко не гармонировало с ее наружным, каким-то ухарским весельем.
— Приказывать я вам не
смею, да это мне было бы и не к лицу. Вы годитесь мне в отцы. Но воспользоваться правами, предоставленными не лично мне, а занимаемому мною положению законом, я не премину… — с достоинством отвечал
Леонид Иванович.