Неточные совпадения
— А нам бы Миколая Иваныча… — вытягивая вперед
шею и неловко дергая плечами, заговорил
кривой мужик, когда в дверях показался лакей с большой лысиной на макушке.
Удэгейцы — большие любители металлических украшений, в особенности браслетов и колец. Некоторые старики еще носят в ушах серьги; ныне обычай этот выходит из употребления. Каждый мужчина и даже мальчики носят у пояса два ножа: один — обыкновенный охотничий, а другой — маленький
кривой, которым владеют очень искусно и который заменяет им
шило, струг, буравчик, долото и все прочие инструменты.
Чего тут только не было: порожний мешок из-под муки, 2 старенькие рубашки, свиток тонких ремней, пучок веревок, старые унты, гильзы от ружья, пороховница, свинец, коробочка с капсулями, полотнище палатки, козья шкура, кусок кирпичного чая вместе с листовым табаком, банка из-под консервов,
шило, маленький топор, жестяная коробочка, спички, кремень, огниво, трут, смолье для растопок, береста, еще какая-то баночка, кружка, маленький котелок, туземный
кривой ножик, жильные нитки, 2 иголки, пустая катушка, какая-то сухая трава, кабанья желчь, зубы и когти медведя, копытца кабарги и рысьи кости, нанизанные на веревочку 2 медные пуговицы и множество разного хлама.
Санхобейские тазы почти ничем не отличаются от тазов на реке Тадушу. Они так же одеты, говорят по-китайски и занимаются хлебопашеством. Но около каждой фанзы есть амбар на сваях, где хранится разный скарб. Этот амбар является типичной тазовской постройкой. Кроме того, я заметил у стариков особые
кривые ножи, которыми они владеют весьма искусно и которые заменяют им и
шило, и буравчик, и долото, и наструг.
Хлопцы, слышали ли вы?
Наши ль головы не крепки!
У
кривого головы
В голове расселись клепки.
Набей, бондарь, голову
Ты стальными обручами!
Вспрысни, бондарь, голову
Батогами, батогами!
Голова наш сед и крив;
Стар, как бес, а что за дурень!
Прихотлив и похотлив:
Жмется к девкам… Дурень, дурень!
И тебе лезть к парубкам!
Тебя б нужно в домовину,
По усам до по
шеям!
За чуприну! за чуприну!
В ненастные дни мы собирались у Язя, на кладбище, в сторожке его отца. Это был человек
кривых костей, длиннорукий, измызганный, на его маленькой голове, на темном лице кустились грязноватые волосы; голова его напоминала засохший репей, длинная, тонкая
шея — стебель. Он сладко жмурил какие-то желтые глаза и скороговоркой бормотал...
Без сомнения, ловчее стрелять из ружей с
кривыми ложами, то есть погнутыми несколько вниз: ибо, прицеливаясь, не нужно слишком вытягивать
шею и слишком низко опускать голову на щеку приклада для скорейшего отыскания цели.
Плавно и беззаботно налетала на меня огромнейшая станица степных куликов всех трех пород; не только шум — ветер слышал я от их тяжелого полета; надо мной неслась темная туча, вся составленная из длинных крыльев, ног,
шей и
кривых носов…
Несмотря на свои четыре года, она ходила еще плохо, неуверенно ступая
кривыми ножками и шатаясь, как былинка: руки ее были тонки и прозрачны; головка покачивалась на тонкой
шее, как головка полевого колокольчика; глаза смотрели порой так не по-детски грустно, и улыбка так напоминала мне мою мать в последние дни, когда она, бывало, сидела против открытого окна и ветер шевелил ее белокурые волосы, что мне становилось самому грустно, и слезы подступали к глазам.
Мальчик съехал с кумача подушки и лежал на войлоке, синеватый, голенький, рубашка сбилась к
шее, обнажив вздутый живот и
кривые ножки в язвах, руки странно подложены под поясницу, точно он хотел приподнять себя. Голова чуть склонилась набок.
По грубости кожи, глубоким морщинам, резкообозначенным жилам на
шее, лице и руках, по неестественной сутуловатости и
кривому, дугообразному положению ног видно было, что вся жизнь его прошла в непосильной, слишком тяжелой работе.
Пежина его составлялась из трех пятен; одно на голове с
кривой, с боку носа, лысиной и до половины
шеи.
А Вавило Бурмистров, не поддаваясь общему оживлению, отошел к стене, закинул руки за
шею и, наклоня голову, следил за всеми исподлобья. Он чувствовал, что первым человеком в слободе отныне станет
кривой. Вспоминал свои озорные выходки против полиции, бесчисленные дерзости, сказанные начальству, побои, принятые от городовых и пожарной команды, — всё это делалось ради укрепления за собою славы героя и было дорого оплачено боками, кровью.
Кривой говорит задумчиво, но всё более оживляется и быстрее вертит
шеей.
Морщины покрывали не только его лоб и щеки, но даже нос и
шею, спина согнулась; а всё-таки в слабых
кривых ногах видны были приемы старого кавалериста.
— Ну да! А этой зимой перед Рождеством на десять мучеников в Крите, когда метель день и ночь стояла… помнишь? — писарь предводителя сбился с дороги и сюда, собака, попал… И на что польстилась! Тьфу, на писаря! Стоило из-за него божью погоду мутить! Чертяка, сморкун, из земли не видно, вся морда в угрях и
шея кривая… Добро бы, красивый был, а то — тьфу! — сатана.
На боках видны ребра в виде
кривых линий, а на
шее и спине ближе к холке какие-то непонятные завитки.
Нарисовал уже лошадь с острой мордой и с точкой вместо глаза, человека с протянутой рукой,
кривой домик; а Зина стоит тут же, около стола, вытягивает
шею и старается увидеть, что нарисовал ее брат…
Альберт в это время, не обращая ни на кого внимания, прижав скрипку к плечу, медленно ходил вдоль фортепьяно и настраивал ее. Губы его сложились в бесстрастное выражение, глаз не было видно; но узкая костлявая спина, длинная белая
шея,
кривые ноги и косматая черная голова представляли чудное, но почему-то вовсе не смешное зрелище. Настроив скрипку, он бойко взял аккорд и, вскинув голову, обратился к пьянисту, приготовившемуся аккомпанировать.