Неточные совпадения
Городничий. А, черт возьми, славно быть генералом! Кавалерию повесят тебе через плечо. А какую кавалерию лучше, Анна Андреевна,
красную или голубую?
А! а!
покраснели! Видите! видите! Отчего ж вы не говорите?
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не
покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?
Городничий. Э? вишь, чего захотела! хорошо и
красную. Ведь почему хочется быть генералом?
— Да чем же ситцы
красныеТут провинились, матушка?
Ума не приложу! —
«А ситцы те французские —
Собачьей кровью крашены!
Ну… поняла теперь...
На бабах платья
красные,
У девок косы с лентами,
Лебедками плывут!
Поспел горох! Накинулись,
Как саранча на полосу:
Горох, что девку
красную,
Кто ни пройдет — щипнет!
Теперь горох у всякого —
У старого, у малого,
Рассыпался горох
На семьдесят дорог!
На нем и яйца
красные,
И пасха, и кулич!
Подходит лето
красное,
Ждем грамоты…
Две барыни красивые
(Потоньше — белокурая,
Потолще — чернобровая),
Усатые два барина,
Три ба́рченка-погодочки
Да старый старичок:
Худой! как зайцы зимние,
Весь бел, и шапка белая,
Высокая, с околышем
Из
красного сукна.
Горазд он был балясничать,
Носил рубаху
красную,
Поддевочку суконную,
Смазные сапоги...
Всю зиму девки
красныеС ним в риге запиралися,
Откуда пенье слышалось,
А чаще смех и визг.
По сторонам помещика
Две молодые барыни:
Одна черноволосая,
Как свекла губы
красные,
По яблоку — глаза!
С тех пор, как бабы начали
Рядиться в ситцы
красные, —
Леса не подымаются,
А хлеба хоть не сей...
А ближе, над крестьянами,
Из небольших, разорванных,
Веселых облачков
Смеется солнце
красное,
Как девка из снопов.
Садятся два крестьянина,
Ногами упираются,
И жилятся, и тужатся,
Кряхтят — на скалке тянутся,
Суставчики трещат!
На скалке не понравилось:
«Давай теперь попробуем
Тянуться бородой!»
Когда порядком бороды
Друг дружке поубавили,
Вцепились за скулы!
Пыхтят,
краснеют, корчатся,
Мычат, визжат, а тянутся!
«Да будет вам, проклятые!
Не разольешь водой...
Да и мигнул Орефьевне:
И бабы, что протискались
Поближе к господам,
Креститься тоже начали,
Одна так даже всхлипнула
Вподобие дворового.
(«Урчи! вдова Терентьевна!
Старуха полоумная!» —
Сказал сердито Влас.)
Из тучи солнце
красноеВдруг выглянуло; музыка
Протяжная и тихая
Послышалась с реки…
Никак, по зверю
красномуПогнали?.. улю-лю!
За спором не заметили,
Как село солнце
красное,
Как вечер наступил.
Наверно б ночку целую
Так шли — куда не ведая,
Когда б им баба встречная,
Корявая Дурандиха,
Не крикнула: «Почтенные!
Куда вы на ночь глядючи
Надумали идти...
Легко вздохнули странники:
Им после дворни ноющей
Красива показалася
Здоровая, поющая
Толпа жнецов и жниц, —
Все дело девки красили
(Толпа без
красных девушек,
Что рожь без васильков).
Старик, поднявшись на берег,
На
красном, мягком коврике
Долгонько отдыхал,
Потом покос осматривал...
На шее
красный шелковый
Платок, рубаха
красная,
Жилетка и часы.
(На малом шляпа круглая,
С значком, жилетка
красная,
С десятком светлых пуговиц,
Посконные штаны
И лапти: малый смахивал
На дерево, с которого
Кору подпасок крохотный
Всю снизу ободрал,
А выше — ни царапины,
В вершине не побрезгует
Ворона свить гнездо...
Очи-то ясные,
Щеки-то
красные,
Пухлые руки как сахар белы,
Да на ногах — кандалы!
Вся овощь огородная
Поспела; дети носятся
Кто с репой, кто с морковкою,
Подсолнечник лущат,
А бабы свеклу дергают,
Такая свекла добрая!
Точь-в-точь сапожки
красные,
Лежит на полосе.
А бабам на Руси
Три петли: шелку белого,
Вторая — шелку
красного,
А третья — шелку черного,
Любую выбирай!..
Г-жа Простакова. И тебя, мой батюшка, видно воспитывали, как
красную девицу. Братец, прочти, потрудись.
— Ну-с, а я сечь буду… девочек!.. — прибавил он, внезапно
покраснев.
Он спал на голой земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те
краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Сверх того, хотя он робел и
краснел в присутствии женщин, но под этою робостью таилось то пущее сластолюбие, которое любит предварительно раздражить себя и потом уже неуклонно стремится к начертанной цели.
Вспомнили, что еще при Владимире
Красном Солнышке некоторые вышедшие из употребления боги были сданы в архив, бросились туда и вытащили двух: Перуна и Волоса.
Толпа загоготала. Увидев, как предводитель,
краснея и стыдясь, засучивал штаны, она почувствовала себя бодро и удвоила усилия.
Человек он был чувствительный, и когда говорил о взаимных отношениях двух полов, то
краснел.
И
покраснел. Письмоводитель тоже на минуту смутился, однако ж сейчас же вслед за тем и нашелся.
Она встала, но Анна, вдруг
покраснев, быстро схватила ее за руку.
— Да нет, Маша, Константин Дмитрич говорит, что он не может верить, — сказала Кити,
краснея за Левина, и Левин понял это и, еще более раздражившись, хотел отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой сейчас же пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.
Мужик этот с длинною талией принялся грызть что-то в стене, старушка стала протягивать ноги во всю длину вагона и наполнила его черным облаком; потом что-то страшно заскрипело и застучало, как будто раздирали кого-то; потом
красный огонь ослепил глаза, и потом всё закрылось стеной.
Он считал Россию погибшею страной, в роде Турции, и правительство России столь дурным, что никогда не позволял себе даже серьезно критиковать действия правительства, и вместе с тем служил и был образцовым дворянским предводителем и в дорогу всегда надевал с кокардой и с
красным околышем фуражку.
Кити
покраснела. Она думала, что она одна поняла, зачем он приезжал и отчего не вошел. «Он был у нас, — думала она, — и не застал и подумал, я здесь; но не вошел, оттого что думал — поздно, и Анна здесь».
— Никак не делаю, — отвечала Анна,
краснея от этих привязчивых вопросов.
— Да, —
краснея за священника, отвечал Левин. «К чему ему нужно спрашивать об этом на исповеди?» подумал он.
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, — отвечал Левин, не вдруг от волнения поняв ее вопрос. — Я хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив, с каким намерением он искал ее, смутился и
покраснел. — Я не знал, что вы катаетесь на коньках, и прекрасно катаетесь.
«Тогда она выздоровела; но не нынче-завтра, через десять лет, ее закопают, и ничего не останется ни от нее, ни от этой щеголихи в
красной паневе, которая таким ловким, нежным движением отбивает из мякины колос.
Золотое сияние на
красном фоне иконостаса, и золоченая резьба икон, и серебро паникадил и подсвечников, и плиты пола, и коврики, и хоругви вверху у клиросов, и ступеньки амвона, и старые почерневшие книги, и подрясники, и стихари — всё было залито светом.
— Иди, ничаво! — прокричал с
красным лицом веселый бородатый мужик, осклабляя белые зубы и поднимая зеленоватый, блестящий на солнце штоф.
И действительно, он
покраснел от досады и что-то сказал неприятное. Она не помнила, что она ответила ему, но только тут к чему-то он, очевидно с желанием тоже сделать ей больно, сказал...
— Ну, да не про это мы говорим, —
покраснев сказала Кити.
Левин
покраснел гораздо больше ее, когда она сказала ему, что встретила Вронского у княгини Марьи Борисовны. Ей очень трудно было сказать это ему, но еще труднее было продолжать говорить о подробностях встречи, так как он не спрашивал ее, а только нахмурившись смотрел на нее.
Но Левин не слушал ее; он,
покраснев, взял письмо от Марьи Николаевны, бывшей любовницы брата Николая, и стал читать его.
— Должно быть, мои слова на вас сильно действуют, что вы их так помните, — сказал Левин и, вспомнив, что он уже сказал это прежде,
покраснел.