Неточные совпадения
Морозов быстро посторонился. Тогда в прихожую
нырком, наклоня голову, вскочил небольшой человечек, в пальто, слишком широком и длинном для его фигуры, в шапке, слишком большой для головы; извилистым движением всего тела и размахнув руками назад, он сбросил пальто на пол, стряхнул шапку туда же и сорванным голосом спросил...
Ему все нравилось кругом: и вспаханные поля, и всходившие озими, и эта мягкая, как покрытая войлоком, черноземная проселочная дорога, и дружный бег сильных киргизок, и даже широкая заплатанная спина Степана, который смешно дергал локтями в
нырках и постоянно поправлял на голове рваную баранью шапчонку.
Сперва мне показалось, что мы погружаемся, идем вглубь, однако после двух-трех толчков и
нырков водная гладь как будто вдруг понизилась…
На этом-то пруде, в заводях или затишьях между тростниками, выводилось и держалось бесчисленное множество уток всех возможных пород: кряковых, полукряковых, шилохвостых, чирков,
нырков и пр.
Все водоплавающие птицы снабжены от заботливой природы густым и длинным пухом, не пропускающим ни капли воды до их тела, но утки-рыбалки, начиная с
нырка до гоголя включительно (особенно последний), предназначенные всю жизнь проводить на воде, снабжены предпочтительно самым густым пухом.
Не знаю, как другие охотники, но я всегда встречал с восхищением прилет
нырков и, в благодарность за раннее появление и радостное чувство, тогда испытанное мною, постоянно сохранял к ним некоторое уважение и стрелял их, когда попадались…
Нырок не вдруг поднимается с воды, завидя человека: он сейчас начинает так проворно нырять, что на широкой воде в одну минуту очутится в безопасном расстоянии от выстрела.
Сначала большие стаи
нырков пролетают, не опускаясь, да и некуда им опускаться; вслед за ними появляются
нырки парами везде, где река или материк в пруде очистились от льда, а на больших реках — по полыньям; потом до лета
нырки продолжают держаться по рекам и прудам, парами и в одиночку.
Наружною величиной лысена в перьях не меньше средней утки, но собственно телом — немного больше чирка: цветом издали вся черная, а вблизи черновато-сизая или дымчатая; ноги хотя торчат в заду, как у
нырка, но все не так, как у гагар и гоголя; она может на них опираться больше других, настоящих уток-рыбалок, и даже может ходить.
Если же это случится не на широкой реке и
нырку придется нырять вниз по течению, то он производит с таким проворством свое подводное плаванье, что стрелок, если захочет догнать его, должен бежать, как говорится, во все лопатки.
Есть точно такие же маленькие
нырки, не более чирка, и есть еще
нырки большие, с красными головами, широким носом пепельного цвета и широкими лапами абрикосового цвета. И тех и других мне видеть близко не удалось.
Нырок довольно крепок к ружью и требует настоящей утиной дроби, не мельче 4-го нумера.
Подстреленный чирок ныряет проворнее всех уток, разумеется кроме
нырка, и всех искуснее умеет спрятаться и притаиться в траве.
Кажется, сказать утвердительно, что
нырки не вьют гнезд на твердой земле, как все предыдущие, описанные мною утиные породы, а, подобно другим рыболовным уткам, ухитряются класть свои гнезда в камышах или высокой густой осоке, на воде или над водою.
Кличка ей дана, как говорится, по шерсти, хотя, правду сказать, гагара не уступает
нырку, а гоголь превосходит его в искусстве или способности нырять.
Нырки всегда довольно сыты, а осенью бывают даже очень жирны; мясо их было бы сочно, мягко и вкусно, если б не пахло сильно рыбой.
Нырки пером пестры, а говоря точнее, их назвать пегими; цвет пежин однообразный и траурный — черный с белым; селезень пестрее и красивее утки.
Нырок всегда на воде: с утра до вечера ловит мелкую рыбешку, не брезгуя, впрочем, никакими водяными мелкими гадинами и насекомыми.
Вообще эта утка пером некрасива, но крепкого сложения; нос и лапы у ней точно такого же цвета и устройства, как у
нырка, а пахнет рыбой меньше его.
Я встречал людей, которым этот запах был не противен, и они считали
нырков за лакомое кушанье.
Холодно, неприязненно синеет глубина; но пора осматривать реку, как раз появятся
нырки и крохали.
[Некоторые охотники утверждают, что свиязь и чирки летают в хлебные поля] К этому надобно присовокупить, что все они, не говорю уже о
нырках, чаще пахнут рыбой. предположить, что, не питаясь хлебным кормом и не будучи так сыты, как бывают кряковные, шилохвость и серые утки, они ловят мелкую рыбешку, которая именно к осени расплодится, подрастет и бесчисленными станицами, мелкая, как овес, начнет плавать везде, по всяким водам.
У
нырка эта особенность еще не так резко выдается, и он составляет как будто переходную породу.
Весною стаи кряковных уток прилетают еще в исходе марта, ранее других утиных пород, кроме
нырков; сначала летят огромными стаями, полетом ровным и сильным, высоко над землею, покрытою еще тяжелою громадою снегов, едва начинающих таять.
С
нырка начинаются утиные породы, которые почти лишены способности ходить по земле: лапы их так устроены, что ими ловко только плавать, то есть гресть, как веслами; они посажены очень близко к хвосту и торчат в заду.
И вдруг охотник слышит, что в вышине, под облаками, раздаются какие-то особенные звуки; он легко узнает их: это дребезжащий свист или шум от резкого полета огромных стай
нырков.
Нырки прилетают весной ранее всех уток.
Я могу объяснить свою ошибку только тем, что смешивал их с выводками белобрюшки или
нырка: утки их очень сходны] Beличиною, складом носа и пером чернь очень похожа на утку
нырка, то есть верхняя часть у них черного, а нижняя — беловатого цвета.
Если с
нырка содрать кожу, выскоблить начисто его внутренности, хорошенько выполоскать, помочить часа два в солёной воде и потом зажарить, то рыбного запаху останется очень мало, и у кого хорош аппетит, тот может кушать его с удовольствием.
В продолжение лета
нырков встречаешь мало, и то селезней, а осенью они опять собираются к отлету большими стаями.
Нырки, чернь и свиязь чаще всех машут крыльями и быстрее рассекают воздух: шум от их полета сливается в один дребезжащий, пронзительный свист.
Наконец, когда охотник внезапно явится слишком близко к вынырнувшему
нырку, забежав вперед за излучину или колено реки, —
нырок поднимается; сначала отделяется от воды довольно трудно, летит, шлепая крыльями по водяной поверхности, но скоро разлетится, полетит очень быстро и поднимется высоко.
Я искал
нырков, которые с прудового материка полетели вверх по реке.
Евсеич видел
нырков и кряковных уток, опустившихся на пруд, видел диких голубей по гумнам, дроздов и пигалиц около родников…
Пока я объяснялся с командой шхуны, моя шлюпка была подведена к корме, взята на тали и поставлена рядом с шлюпкой «
Нырка». Мой багаж уже лежал на палубе, у моих ног. Меж тем паруса взяли ветер, и шхуна пошла своим путем.
Спасибо Проктору: он крепко рассердился на Тоббогана и тотчас послал матросов отвести меня на «
Нырок».
— Я был уверен, — сказал я, следуя за ней, — что вы уже спите на «
Нырке». Отчего вы не подошли, когда я стоял у памятника?
Фок упал. Мы подошли с приспущенным гротом, и «
Нырок» бросил якорь вблизи железного буя, в кольцо которого был поспешно продет кормовой канат. Я бродил среди суматохи, встречая иногда Дэзи, которая появлялась у всех бортов, жадно оглядывая сверкающий рейд.
Наконец мы уселись; толчки весел, понесших нас прочь от «
Нырка» с его одиноким мачтовым фонарем, ввели наше внутреннее нетерпеливое движение в круг общего движения ночи.
Катер подошел к «
Нырку»; на нем кричали и хохотали.
— След найден, — сказал Филатр, — я говорю о том, что должно вас заинтересовать больше, чем «Мария Целеста», о которой рассказывали вы на «
Нырке». Это…
Словом, экипаж «
Нырка» только изредка набивал трубки, чтобы воодушевленней следить за моим рассказом.
— Отправляйтесь, — решил Проктор, — а я с ребятами тоже посижу в баре. Надеюсь, вы с нами? Помните о ночлеге. Вы можете ночевать на «
Нырке», если хотите.
Судно, взявшее меня на борт, называлось «
Нырок».
Проктор был владельцем «
Нырка» и половины шхуны «Химена».
Утром ветер утих, но оставался попутным, при ясном небе; «
Нырок» делал одиннадцать узлов [Узел — здесь: мера скорости судна (миля в час).] в час на ровной килевой качке. Я встал с тихой душой и, умываясь на палубе из ведра, чувствовал запах моря. Высунувшись из кормового люка, Тоббоган махнул рукой, крикнув...
Девушка извещала, что «
Нырок» уходит в обратный путь послезавтра, что она надеется попрощаться со мной, благодарит за книги и просит еще раз извинить за вчерашнюю выходку.
«
Нырок» шел теперь при среднем ветре и умеренной качке. Я сидел и смотрел на море.
Говоря о насущном, каждый продолжал думать о сценах в Гель-Гью и на «
Нырке», который, кстати сказать, разбился год назад в рифах, причем спаслись все.