Я слыхал, как на французском коммунистическом собрании один французский
коммунист говорил: «Маркс сказал, что у рабочих нет отечества, это было верно, но сейчас уже не верно, они имеют отечество — это Россия, это Москва, и рабочие должны защищать свое отечество».
Неточные совпадения
Мне смешно, когда
коммунисты или национал-социалисты с гордостью
говорят, что они создают новый мир коллективности, основанный на господстве общества над личностью, коллективно-общего над индивидуальным.
— Первый, кажется, случай. Да! Раз еще как-то фунт брынзы дали… На днях пьяный вломился к нам Тимофей Глухарь, орал: «Эксплуататоры! Я вам покажу! Если хоть одна жалоба на тебя будет от мужиков, засажу в подвал на две недели!» И вдруг потребовал, чтобы Иван Ильич записался в
коммунисты. «Отчего, —
говорит, — не желаете? Значит, вы сочувствуете белогвардейцам»… Сам в новеньком пиджаке и брюках, — реквизировал у Галицкого, помнишь, у шоссе его дачка? Акцизный контролер из Курска.
—
Коммунистов не так, чтоб много. А много сочувствующих и склоняющих. Склонить всякого легко, только
поговорить с ним. Ты что, имеешь какую на заводе собственность? А у себя дома имеешь? Койку, да пару табуреток? А дом у тебя есть свой? Будет когда? — Никогда. — Ну, вот, значит, ты и
коммунист.
— Вы
говорите, вы — жена
коммуниста, ответственного работника. Могли бы шире смотреть, поверх этих мелочей.
— И это
говорит коммунист! Положительно, таких людей надо бы выбрасывать из партии и расстреливать!
Поэтому русские
коммунисты искренно возмущаются, когда им
говорят, что в советской России нет свободы.
Лучший из русских старцев накануне моей высылки из России рассказал мне, как к нему ходили каяться
коммунисты и красноармейцы, и
говорил, что надеется не на Деникина и Врангеля, а на действие духа Божьего в самом грешном русском народе.
Что
говорил тебе этот
коммунист?