Неточные совпадения
Но с той поры, как социал-демократия Германии получила большинство в рейхстаге и Шейдеман сел в кресло председателя, — Клим Иванович Самгин вспомнил, что он живет в эпоху, когда возможны фигуры Жореса, Вандервельде, Брантинга, Пабло Иглезиаса, Евгения Дебса, Бебеля и еще многих, чьи имена уже стали достоянием
истории.
«В сущности, есть много оснований думать, что именно эти люди — основной материал
истории, сырье, из которого вырабатывается все остальное человеческое, культурное. Они и — крестьянство. Это —
демократия, подлинный демос — замечательно живучая, неистощимая сила. Переживает все социальные и стихийные катастрофы и покорно, неутомимо ткет паутину жизни. Социалисты недооценивают значение
демократии».
Неустанное размышление о расцвете и упадке обществ и культур, резкое преобладание эстетики над этикой, биологические основы философии
истории и социологии, аристократизм, ненависть к либерально-эгалитарному прогрессу и
демократии, amor fati — все это черты, роднящие Леонтьева с Ницше.
Случаи подобного издевательства были совсем неизвестны в домашней
истории Александровского училища, питомцы которого, по каким-то загадочным влияниям, жили и возрастали на основах рыцарской военной
демократии, гордого патриотизма и сурового, но благородного, заботливого и внимательного товарищества.
Конечно, борьба аристократии с
демократией составляет все содержание
истории; но мы слишком бы плохо ее поняли, если бы вздумали ограничить ее одними генеалогическими интересами.
История свершится не тем, что падут великие державы и будет основано одно мировое государство с
демократией, цивилизацией и социализмом, — все это, само по себе взятое, есть тлен и имеет значение лишь по связи с тем, что совершается в недрах мира между человеком и Богом.
Реакционерами, людьми отсталыми, должны быть признаны те, которые хотят удержаться на принципах новой
истории, вернуться к идеям XIX века, хотя бы то была
демократия, гуманистический социализм и пр.
Революция произошла в России, когда либеральная
демократия уже изжила себя и отцветает, когда гуманизм новой
истории подходит к концу.
Вот почему о русском коммунизме совсем нельзя мыслить в категориях новой
истории, применять к нему категории свободы или равенства в духе французской революции, категории гуманистического мировоззрения, категории
демократии и даже гуманистического социализма.
Революционная же
демократия, которая есть революционная интеллигенция, с русской революцией кончает свою
историю.