Неточные совпадения
Но хуже всего было то, что потерялось уваженье к начальству и власти: стали насмехаться и над наставниками, и над преподавателями,
директора стали называть Федькой, Булкой и другими разными
именами; завелись такие дела, что нужно было многих выключить и выгнать.
Нас посетил в начале сентября помощник здешнего обер-гофта, или
директора голландской фактории, молодой человек, по
имени… забыл как.
— Я записал ваше
имя, — сказал я ему, — ну, и всё прочее: место служения,
имя вашего губернатора, числа, месяцы. У меня есть один товарищ, еще по школе, Бахмутов, а у него дядя Петр Матвеевич Бахмутов, действительный статский советник и служит
директором…
— Этот характерный отзыв дал Вязмитинову
имя светского человека с «либерально-консервативным направлением», а вскоре затем и место, а с ним и дружеское расположение одного
директора департамента — консервативного либерала и генерала Горностаева, некогда сотрудника-корреспондента заграничных русских публицистов, а ныне кстати и некстати повторяющего: «des réformes toujours, des outopies jamais».
— Да вот вам, что значит школа-то, и не годитесь, и пронесут
имя ваше яко зло, несмотря на то, что
директор нынче все настаивает, чтоб я почаще навертывался на ваши уроки. И будет это скоро, гораздо прежде, чем вы до моих лет доживете. В наше-то время отца моего учили, что от трудов праведных не наживешь палат каменных, и мне то же твердили, да и мой сын видел, как я не мог отказываться от головки купеческого сахарцу; а нынче все это двинулось, пошло, и школа будет сменять школу. Так, Николай Степанович?
В ответ на это тотчас же получил пакет на
имя одного
директора департамента с коротенькой запиской от князя, в которой пояснено было, что человек, к которому он пишет, готов будет сделать для него все, что только будет в его зависимости.
Ровно через год после декабрьского бунта, именно 14 декабря 1826 года, главным
директором всех кадетских корпусов вместо генерал-адъютанта Павла Васильевича Голенищева-Кутузова был назначен генерал-адъютант от инфантерии Николай Иванович Демидов, человек чрезвычайно набожный и совершенно безжалостный. Его и без того трепетали в войсках, где
имя его произносилось с ужасом, а для нас он получил особенное приказание «подтянуть».
Но
директора цирков отлично знали, что если публику и привлекают в цирк кричащие
имена «всемирно знаменитых соло-клоунов», то смеется она особенно громко, весело и непринужденно при выходах и маленьких репризах Танти Джеретти.
Была между растениями одна пальма, выше всех и красивее всех.
Директор, сидевший в будочке, называл ее полаты-ни Attalea. Но это
имя не было ее родным
именем: его придумали ботаники. Родного
имени ботаники не знали, и оно не было написано сажей на белой дощечке, прибитой к стволу пальмы. Раз пришел в ботанический сад приезжий из той жаркой страны, где выросла пальма; когда он увидел ее, то улыбнулся, потому что она напомнила ему родину.
Varietes, а после спектакля он ужинал с Шнейдер. Париж много острил тогда на эту тему. А самую артистку цинически прозвали"бульваром государей", как назывался пассаж, до сих пор носящий это
имя, на Итальянском бульваре. Позднее от старого писателя Альфонса Руайе (когда-то
директора Большой Оперы) слышал пересказ его разговора с Шнейдер о знакомстве с Александром II и ужине. По ее уверению, ей, должно быть, забыли доставить тот ценный подарок, который ей назначался за этот ужин.
Этим способом он составил себе хорошее состояние, и в Париже Сарду, сам великий практик, одно время бредил этим ловким и предприимчивым ирландцем французского происхождения. По-английски его фамилию произносили"Дайон-Буссико", но он был просто"Дайон", родился же он в Ирландии, и французское у него было только
имя. Через него и еще через несколько лиц, в том числе
директора театра Gaiety и двух-трех журналистов, я достаточно ознакомился с английской драматургией и театральным делом.
Директору поклонился сухощавый блондин с лысиной, в цветном галстуке. Палтусов уже видел его, но по
имени не знал.