Неточные совпадения
И вновь задумчивый, унылый
Пред милой Ольгою своей,
Владимир не
имеет силы
Вчерашний день напомнить ей;
Он мыслит: «Буду ей спаситель.
Не потерплю, чтоб развратитель
Огнем и вздохов и похвал
Младое сердце искушал;
Чтоб червь презренный, ядовитый
Точил лилеи стебелек;
Чтобы двухутренний цветок
Увял еще полураскрытый».
Всё это значило, друзья:
С приятелем стреляюсь я.
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был, по мненью многих
(Судей решительных и строгих),
Ученый малый, но педант.
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм.
«Раздавили и — любуются фальшфейерами, лживыми
огнями. Макаров прав: люди — это икра. Почему не я сказал это, а — он?.. И Диомидов прав, хотя глуп: людям следует разъединиться, так они виднее и понятней друг другу. И каждый должен
иметь место для единоборства. Один на один люди удобопобеждаемее…»
Ехали долго, по темным улицам, где ветер был сильнее и мешал говорить, врываясь в рот. Черные трубы фабрик упирались в небо, оно
имело вид застывшей тучи грязно-рыжего дыма, а дым этот рождался за дверями и окнами трактиров, наполненных желтым
огнем. В холодной темноте двигались человекоподобные фигуры, покрикивали пьяные, визгливо пела женщина, и чем дальше, тем более мрачными казались улицы.
Да, у Краснова руки были странные, они все время, непрерывно, по-змеиному гибко двигались, как будто не
имея костей от плеч до пальцев. Двигались как бы нерешительно, слепо, но пальцы цепко и безошибочно ловили все, что им нужно было: стакан вина, бисквит, чайную ложку. Движения этих рук значительно усиливали неприятное впечатление рассказа. На слова Юрина Краснов не обратил внимания; покачивая стакан, глядя невидимыми глазами на игру
огня в красном вине, он продолжал все так же вполголоса, с трудом...
Геология Такунчи такова: около устья река подмывает высокую террасу, основание которой слагается из красивых глинистых сланцев с тонкими прослойками серых песчаников. Немного выше с правой стороны видны обнажения весьма древних конгломератов, которые
имеют такой вид, как будто они побывали в
огне. Далее, с левой стороны, идет акмуровидный гранит с плитняковой отдельностью, а выше — опять глинистые сланцы с весьма интенсивной складчатостью.
Как только появился
огонь, таза тоже пришел в себя; он испуганно озирался по сторонам и
имел вид сумасшедшего. В другое время он показался бы смешным.
Вечером, у
огня, я
имел возможность хорошо рассмотреть своих новых знакомых. Нахтохуские удэгейцы невысокого роста, сухощавы,
имеют овальное лицо с выдающимися скулами, вогнутый нос, карие, широко расставленные глаза с небольшой монгольской складкой век, довольно большой рот, неровные зубы и маленькие руки и ноги.
Моя Альпа не
имела такой теплой шубы, какая была у Кады. Она прозябла и, утомленная дорогой, сидела у
огня, зажмурив глаза, и, казалось, дремала. Тазовская собака, с малолетства привыкшая к разного рода лишениям, мало обращала внимания на невзгоды походной жизни. Свернувшись калачиком, она легла в стороне и тотчас уснула. Снегом всю ее запорошило. Иногда она вставала, чтобы встряхнуться, затем, потоптавшись немного на месте, ложилась на другой бок и, уткнув нос под брюхо, старалась согреть себя дыханием.
Он развел еще один
огонь и спрятался за изгородь. Я взглянул на Дерсу. Он был смущен, удивлен и даже испуган: черт на скале, бросивший камни, гроза со снегом и обвал в горах — все это перемешалось у него в голове и, казалось,
имело связь друг с другом.
Я вспомнил Дерсу. Он говорил мне, что тигр не боится
огня и смело подходит к биваку, если на нем тихо. Сегодня мы
имели случай в этом убедиться. За утренним чаем мы еще раз говорили о ночной тревоге и затем стали собирать свои котомки.
Ее военные действия
имели желаемый успех: по крайней мере Бурмин впал в такую задумчивость, и черные глаза его с таким
огнем останавливались на Марье Гавриловне, что решительная минута, казалось, уже близка.
— Знаю, знаю, — перебил меня Гагин. — Я не
имею никакого права требовать от вас ответа, и вопрос мой — верх неприличия… Но что прикажете делать? С
огнем шутить нельзя. Вы не знаете Асю; она в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить… Другая умела бы все скрыть и выждать — но не она. С нею это в первый раз, — вот что беда! Если б вы видели, как она сегодня рыдала у ног моих, вы бы поняли мои опасения.
Итак, скажи — с некоторого времени я решительно так полон, можно сказать, задавлен ощущениями и мыслями, что мне, кажется, мало того, кажется, — мне врезалась мысль, что мое призвание — быть поэтом, стихотворцем или музыкантом, alles eins, [все одно (нем.).] но я чувствую необходимость жить в этой мысли, ибо
имею какое-то самоощущение, что я поэт; положим, я еще пишу дрянно, но этот
огонь в душе, эта полнота чувств дает мне надежду, что я буду, и порядочно (извини за такое пошлое выражение), писать.
Пестрая молодежь, пришедшая сверху, снизу, с юга и севера, быстро сплавлялась в компактную массу товарищества, общественные различия не
имели у нас того оскорбительного влияния, которое мы встречаем в английских школах и казармах; об английских университетах я не говорю: они существуют исключительно для аристократии и для богатых. Студент, который бы вздумал у нас хвастаться своей белой костью или богатством, был бы отлучен от «воды и
огня», замучен товарищами.
Лживый, призрачный мир есть зло и небытие; он не должен
иметь защиты, он достоин лишь
огня.
Очевидно, что во время стрельбы собака не нужна, но поутру необходимо употреблять ее для отыскания убитых и подбитых дупелей, которые иногда
имеют еще силы отойти довольно далеко. В заключение скажу, что мне показалось как-то совестно убивать птицу пьяную, безумную, вследствие непреложного закона природы, птицу, которая в это время не видит
огня и не слышит ружейного выстрела!
Героем моим, между тем, овладел страх, что вдруг, когда он станет причащаться, его опалит небесный
огонь, о котором столько говорилось в послеисповедных и передпричастных правилах; и когда, наконец, он подошел к чаше и повторил за священником: «Да будет мне сие не в суд и не в осуждение», — у него задрожали руки, ноги, задрожали даже голова и губы, которыми он принимал причастие; он едва
имел силы проглотить данную ему каплю — и то тогда только, когда запил ее водой, затем поклонился в землю и стал горячо-горячо молиться, что бог допустил его принять крови и плоти господней!
— Но ведь это логически выходит из всех твоих заявлений! Подумай только: тебя спрашивают,
имеет ли право француз любить свое отечество? а ты отвечаешь:"Нет, не
имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец — тот
имеет, потому что он ничего не анализирует, а просто идет в
огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для патриотизма нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего отечества не знает!
— Главное, Луша… — глухо ответила Раиса Павловна, опуская глаза, — главное, никогда не повторяй той ошибки, которая погубила меня и твоего отца… Нас трудно судить, да и невозможно.
Имей в виду этот пример, Луша… всегда
имей, потому что женщину губит один такой шаг, губит для самой себя. Беги, как
огня, тех людей, то есть мужчин, которые тебе нравятся только как мужчины.
— Кабы он теперича был хороший градоначальствующий и коли он в мнении своем
имеет казну соблюдать, так ему не то, что меня обегать, а искать да звать, днем с
огнем, меня следует, по тому самому, что на это дело нет супротив меня человека!
— Само собой. Но этот, который останется на бобах, зане ему потрясать ничего не дано, этот, любезный друг, не скажет. Земля,
огонь, воздух, вода — многое значат на жизненном пире, да голоса не
имеют. Так-то, голубчик.
Убедившись, что
имею дело с действительностью, я отошел и сел на чугунный столб собрать мысли. Они развертывались в такой связи между собой, что требовался более мощный пресс воли, чем тогда мой, чтобы охватить их все — одной, главной мыслью; ее не было. Я смотрел в тьму, в ее глубокие синие пятна, где мерцали отражения
огней рейда. Я ничего не решал, но знал, что сделаю, и мне это казалось совершенно естественным. Я был уверен в неопределенном и точен среди неизвестности.
Но и те из заслуженных артистов, которые бы
имели право и даже по рангу обязаны были бы быть в Успенском, все-таки никогда не меняли этих стоптанных каменных плит вековечного крыльца на
огни и золото парада.
Причина, побудившая Гришку и Захара выйти из дому, очевидно,
имела прямое, непосредственное отношение к этому
огню.
Можете себе представить радость моего приятеля, когда я ему объявил об результате моего предстательства! Во всяком случае, я теперь уверен, что впредь он в театр ни ногой; я же буду
иметь в нем человека, который и в
огонь и в воду за меня готов! Так что ежели вам денег понадобится — только черкните: я у него выпрошу.
К тому же я знал очень хорошо, что это высокомерие, с каким он отзывался о черном труде,
имело в своем основании не столько соображения насчет святого
огня, сколько тайный страх, что я поступлю в рабочие и заставлю говорить о себе весь город; главное же, все мои сверстники давно уже окончили в университете и были на хорошей дороге, и сын управляющего конторой Государственного банка был уже коллежским асессором, я же, единственный сын, был ничем!
В общих чертах повторилась та же самая картина, что и вчера: те же
огни на берегу, те же кучки бурлаков около них, только недоставало вчерашнего оживления. Первой заботой каждого было обсушиться, что под открытым небом было не совсем удобно. Некоторые бурлаки, кроме штанов и рубахи, ничего не
имели на себе и производили обсушивание платья довольно оригинальным образом: сначала снимались штаны и высушивались на
огне, потом той же участи подвергалась рубаха.
Неизвестный приподнялся, вздрогнул, потер глаза и, схватив огромную дубину, лежавшую у ног его, размахнулся, не отвечая на слова; окруженный дымом, который, как известно,
имеет свойство увеличивать предметы, и озаренный неровным светом
огня, житель пещеры казался, вероятно, несравненно страшнее и огромнее, нежели был в самом деле.
Огни за кормой пропали во мраке, и тогда стало страшно. Казалось, что пространство гневной воды не
имело границ. Ничего не было видно, кроме волн, летевших из мрака.
К корме ее, на прочной, железной рукоятке, приделывается железная же четвероугольная решетка, около аршина в квадрате, на которой должен гореть постоянный
огонь, яркий, но спокойный, для чего нужно
иметь в лодке порядочный запас мелко наколотых, сухих березовых дров.
Все это приходило на память при взгляде на знакомый почерк. Коврин вышел на балкон; была тихая теплая погода, и пахло морем. Чудесная бухта отражала в себе луну и
огни и
имела цвет, которому трудно подобрать название. Это было нежное и мягкое сочетание синего с зеленым; местами вода походила цветом на синий купорос, а местами, казалось, лунный свет сгустился и вместо воды наполнял бухту, а в общем какое согласие цветов, какое мирное, покойное и высокое настроение!
Говоря это, мы вовсе не
имеем в виду те теории, по которой литература должна непременно похищать с неба
огонь, подобно Прометею, и сообщать его людям.
Известно было, что Антон
имел здесь план, рекомый «зодии», и стекло, которым «с солнца
огонь изводил»; а кроме того, у него был лаз на крышу, куда он вылезал ночами наружу, садился, как кот, у трубы, «выставлял плезирную трубку» и в самое сонное время на небо смотрел.
По большей части по окончании чтения он с улыбкой говаривал: «Ну да, это недурно, есть
огонь, да ведь все пустяки; все это так, около себя, и важного значения для потомства не
имеет; все это скоро забудут; но мои трагедии, но мои антологические пиесы будут оценены и будут жить».
Поэтому адские муки
имеют и телесный характер, адский
огонь, по символическому свидетельству Слова Божия, жжет не только душу, но и тело.
Плохо одетые и почти босые, они замерзали на привалах, не
имея сил подняться, чтобы поддержать
огонь угасающего костра.
Оказалось, что удэхейцы разошлись. Услышав звуки топоров и увидев зарево
огня на берегу моря, местные удэхейцы пошли на разведку. Подойдя почти вплотную к нам, они стали наблюдать. Убедившись, что они
имеют дело с людьми, которые их не обидят, удэхейцы вышли из засады. Вскоре явились и наши провожатые. Они нашли юрту и в ней женщину. Узнав, что мужчины отправились на разведку, они позвали ее с собой и пошли прямо на бивак.
Генерал этого не понял, а Бодростин, полюбовавшись его недоумением, объяснил ему, что мужики еще вчера затеяли добывать «живой
огонь» и присылали депутацию просить, чтобы сегодня с сумерек во всем господском доме были потушены все
огни и залиты дрова в печках, так чтобы нигде не было ни искорки, потому что иначе добытый новый
огонь не будет
иметь своей чудесной силы и не попалит коровьей смерти.
Воссев на своего политического коня, Висленев не мог его ни сдержать, ни направить, куда ему хотелось: истории самого убийства он не разъяснял, а говорил только, что Бодростина надо было убить, но что он сам его не бил, а только вырвал у него сигару с
огнем, за что его и убил «народ», к интересам которого покойник не имел-де должного уважения.
— Ваше благородие! — заговорил он, захлебываясь. — Со днем рождения
имею честь поздравить любимого существа! В Париже такой не сыщешь! Именно-с!
Огонь! Трех сотенных не пожалел, а сшил ей этот капот по случаю дня рождения любимого существа! Ваше благородие, шампанского! За новорожденную!
Грех
имеет неотвратимые последствия, зло должно быть подвергнуто
огню, преступление влечет за собой имманентную кару.
7) Предполагается, что пишущий, кроме обыкновенных умственных способностей, должен
иметь за собою опыт. Самый высший гонорар получают люди, прошедшие
огонь, воду и медные трубы, самый же низший — натуры нетронутые и неиспорченные. К первым относятся: женившиеся в третий раз, неудавшиеся самоубийцы, проигравшиеся в пух и прах, дравшиеся на дуэли, бежавшие от долгов и проч. Ко вторым: не имеющие долгов, женихи, непьющие, институтки и проч.
Юрий Денисович с такой любовью относился к своему только что приобретенному хуторку. Он вкладывал в него все свои силы и был так счастлив
иметь это крошечное именье, хорошенькую маленькую усадьбу. И вдруг… от одной пустой неосторожности, от беспечного обращения с
огнем она должна погибнуть и обратиться в груду пепла.
— Непременно, ведь большинство выпускаемых японцами снарядов, несмотря на их пресловутую «математическую» стрельбу, тратятся непроизводительно. Тоже следует сказать и о их ружейном
огне. Они не жалеют патронов и во время похода осыпают
огнём каждую показавшуюся им подозрительной сопку, каждый кустик, стреляют залпами по одиноким всадникам и пешим, не говоря уже о разъездах в два-три человека, которых буквально засыпают пулями. Надо быть безумцами или
иметь неистощимый запас патронов, чтобы делать это.
«Адам был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий; он
имел в себе и тинктуру
огня и тинктуру света, в слиянии которых покоилась любовь к себе как некий девственный центр, как прекрасный райский розарий, сад услад, в котором он сам себя любил; чему и мы уподобимся по воскресении мертвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а живут подобно ангелам Божиим» [T. V. «Mysterium magnum», с. 94.].
Вообразите ее горестное положение: в возражение на словцо, неловко сказанное ее Вулканом [Вулкан — бог
огня и кузнечного ремесла в Древнем Риме;
имел очень некрасивую наружность; женой его была богиня красоты Венера.], она замахнулась на правую его ланиту башмаком, а он? — ах! боже мой! он — карбонарий [Карбонарий (ит.) — буквально — «угольщик».
Когда он вошел в кабинет Зои Александровны с целью серьезно переговорить с ней о своей будущности, она положительно испугалась выражения его исхудалого за последнее время лица. Он
имел вид сумасшедшего, с растрепанной прической, с воспаленными от видимо проведенной без сна ночи, горевшими лихорадочным
огнем, бегающими глазами.
Огонь черных глаз его
имеет такую силу, что тот, на ком он их останавливает, невольно потупляет свои.
Ты вот претендуешь на это знание, говоришь, что испытал в жизни все… тогда ответь мне на следующий вопрос… чтобы быть совершенно опытным в жизни человеком, прошедшим, как говорится,
огонь и воду и медные трубы, надо
иметь в своем прошлом известное количество совершенных подлостей… это неизбежно…