Неточные совпадения
Нужно заметить, что
пьеса не была каким-нибудь грубым заговором, а просто после
известной уже читателям утренней сцены между супругами последовало молчаливое соглашение.
И он перечислил с десяток
пьес, которые, судя по афишам, принадлежали перу одного
известного режиссера, прославившегося обилием переделок иностранных
пьес. Его я знал и считал, что он автор этих
пьес.
Вдруг тебе придется, например, выражать душу г. Кони [Кони Федор Алексеевич (1809—1879) — писатель-водевилист, историк театра, издатель журнала «Пантеон».] или ум г. Каратыгина [Каратыгин Петр Андреевич (1805—1879) —
известный водевилист и актер, брат знаменитого трагика.]; я бы умерла, кажется, с горя, если бы увидела когда-нибудь тебя на сцене в таких
пьесах.
„В нынешнее время, — сказал он, — во всех образованных государствах судопроизводство устроено на манер
известных pieces a tiroir [
пьес с нарочито запутанной интригой (франц.)] (помню я эти
пьесы, мой друг; еще будучи в институте, в «La fille de Dominique» [«Дочь Доминика» (франц.)] игрывала).
Выбор
пьес был
известный — вальсы, галопы, романсы (arrangés) и т. п., — всё тех милых композиторов, которых всякий человек с немного здравым вкусом отберет вам в нотном магазине небольшую кипу из кучи прекрасных вещей и скажет: «Вот чего не надо играть, потому что хуже, безвкуснее и бессмысленнее этого никогда ничего не было писано на нотной бумаге», и которых, должно быть, именно поэтому, вы найдете на фортепьянах у каждой русской барышни.
У нас в отдаленных городах и губерниях действительно есть такие театральные
пьесы, которые, казалось бы, никому не известны, может быть, нигде никогда не напечатаны, но которые сами собой откуда-то явились и составляют необходимую принадлежность всякого народного театра в
известной полосе России.
Давно уже все видят, что Островский во многом удалился от старой сценической рутины, что в самом замысле каждой из его
пьес есть условия, необходимо увлекающие его за пределы
известной теории, на которую указали мы выше.
Надо заметить, что Дьяченко,
известный драматург, жил в Воронеже, где сам ставил свои
пьесы, всегда на современные жгучие темы, и был любимцем местной публики, и особенно молодежи, так как все его
пьесы были именно «с душком».
Артист из драматического театра, большой, давно признанный талант, изящный, умный и скромный человек и отличный чтец, учивший Ольгу Ивановну читать; певец из оперы, добродушный толстяк, со вздохом уверявший Ольгу Ивановну, что она губит себя: если бы она не ленилась и взяла себя в руки, то из нее вышла бы замечательная певица; затем несколько художников и во главе их жанрист, анималист и пейзажист Рябовский, очень красивый белокурый молодой человек, лет двадцати пяти, имевший успех на выставках и продавший свою последнюю картину за пятьсот рублей; он поправлял Ольге Ивановне ее этюды и говорил, что из нее, быть может, выйдет толк; затем виолончелист, у которого инструмент плакал и который откровенно сознавался, что из всех знакомых ему женщин умеет аккомпанировать одна только Ольга Ивановна; затем литератор, молодой, но уже
известный, писавший повести,
пьесы и рассказы.
Этот врач был француз, с качествами
известного по
пьесе Дьяченко французского гувернера — m-r Дорси: он был и пуст, и ветрен, и хорош собой, и великодушен.
— Для этого, Павел Николаевич, прежде всего нужно, чтоб я могла быть чьею-нибудь женой. Вы забываете, что я в некотором роде замужем, — проговорила Бодростина, пародируя
известные слова из реплики Анны Андреевны в
пьесе «Ревизор».
Под моим редакторством начинал и Антропов, впоследствии
известный автор
пьесы"Блуждающие огни". Его ввел Воскобойников, который был с ним очень близок и заботился о нем с отеческим чувством. Теперь он забыт, и только любители театра помнят его"Блуждающие огни". Эту
пьесу до сих пор еще играют в провинции.
И в течение всего сезона я изучал венский сценический мир все с тем же приподнятым интересом. Позднее (во второе мое венское житье) я ознакомился и с преподаванием декламации, в лице
известного профессора Стракоша, приезжавшего для публичных чтений немецких стихотворных
пьес и в Россию.
Но в
пьесах Дюма привлекали не одни их темы, а также и то, как
известные типы и характеры поставлены, как развивались нравственные коллизии и как симпатии автора клонятся к тому, что и мы считали тогда достойным сочувствия.
Каждое воскресенье и каждый праздник мы обязательно ходили в церковь ко всенощной и обедне. После всенощной и на следующий день до конца обедни нельзя было ни петь светских песен, ни танцевать, ни играть светских
пьес на фортепиано (только гаммы и упражнения). Слава богу, хоть играть можно было в игры. Говорить слово «черт» было очень большим грехом. И например, когда наступали каникулы, школьники с ликованием пели
известную песенку...
Первый большой успех романа, книги,
пьесы делает его личностью всемирно
известной.
Измену Марьи Дементьевны я считал положительно невозможной, а потому и ошалел на несколько дней, но вчера, когда я случайно узнал, что актер Нильский сделался членом театрально-литературного комитета, что этот Нильский будет заседать в этом комитете и обсуждать годность и негодность
пьес к представлению на Императорских театрах, тогда я решил, что на свете все возможно, что, может быть, будет время, когда бывший полотер, а ныне
известный русский акробат, Егор Васильев, будет заседать в Академии наук, а мне, отставному приказчику, поручат командование войсками, отправляющимися в поход на Хиву.