Неточные совпадения
За нею шел человек с большими усами, в венгерке, довольно хорошо одетый для лакея; в его звании нельзя было ошибиться, видя ухарскую замашку, с которой он вытряхивал золу
из трубки и покрикивал на ямщика.
Только что смерклось, я велел казаку нагреть чайник по-походному, засветил свечу и сел у стола, покуривая
из дорожной
трубки.
И весьма часто, сидя на диване, вдруг, совершенно неизвестно
из каких причин, один, оставивши свою
трубку, а другая работу, если только она держалась на ту пору в руках, они напечатлевали друг другу такой томный и длинный поцелуй, что в продолжение его можно бы легко выкурить маленькую соломенную сигарку.
Так и Чичикову заметилось все в тот вечер: и эта малая, неприхотливо убранная комнатка, и добродушное выраженье, воцарившееся в лице хозяина, и поданная Платонову
трубка с янтарным мундштуком, и дым, который он стал пускать в толстую морду Ярбу, и фырканье Ярба, и смех миловидной хозяйки, прерываемый словами: «Полно, не мучь его», — и веселые свечки, и сверчок в углу, и стеклянная дверь, и весенняя ночь, которая оттоле на них глядела, облокотясь на вершины дерев,
из чащи которых высвистывали весенние соловьи.
В то время, когда один пускал кудреватыми облаками трубочный дым, другой, не куря
трубки, придумывал, однако же, соответствовавшее тому занятие: вынимал, например,
из кармана серебряную с чернью табакерку и, утвердив ее между двух пальцев левой руки, оборачивал ее быстро пальцем правой, в подобье того как земная сфера обращается около своей оси, или же просто барабанил по табакерке пальцами, насвистывая какое-нибудь ни то ни се.
На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой
из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками.
Огонь потух; едва золою
Подернут уголь золотой;
Едва заметною струею
Виется пар, и теплотой
Камин чуть дышит. Дым
из трубокВ трубу уходит. Светлый кубок
Еще шипит среди стола.
Вечерняя находит мгла…
(Люблю я дружеские враки
И дружеский бокал вина
Порою той, что названа
Пора меж волка и собаки,
А почему, не вижу я.)
Теперь беседуют друзья...
Но там, где Мельпомены бурной
Протяжный раздается вой,
Где машет мантией мишурной
Она пред хладною толпой,
Где Талия тихонько дремлет
И плескам дружеским не внемлет,
Где Терпсихоре лишь одной
Дивится зритель молодой
(Что было также в прежни леты,
Во время ваше и мое),
Не обратились на нее
Ни дам ревнивые лорнеты,
Ни
трубки модных знатоков
Из лож и кресельных рядов.
Лонгрен молчал, спокойно смотря на метавшегося в лодке Меннерса, только его
трубка задымила сильнее, и он, помедлив, вынул ее
из рта, чтобы лучше видеть происходящее.
Наконец один цвет привлек обезоруженное внимание покупателя; он сел в кресло к окну, вытянул
из шумного шелка длинный конец, бросил его на колени и, развалясь, с
трубкой в зубах, стал созерцательно неподвижен.
Под вечер он уселся в каюте, взял книгу и долго возражал автору, делая на полях заметки парадоксального свойства. Некоторое время его забавляла эта игра, эта беседа с властвующим
из гроба мертвым. Затем, взяв
трубку, он утонул в синем дыме, живя среди призрачных арабесок [Арабеска — здесь: музыкальное произведение, причудливое и непринужденное по своему характеру.], возникающих в его зыбких слоях.
Он было хотел пойти назад, недоумевая, зачем он повернул на — ский проспект, как вдруг, в одном
из крайних отворенных окон трактира, увидел сидевшего у самого окна, за чайным столом, с
трубкою в зубах, Свидригайлова.
Все мнения оказались противными моему. Все чиновники говорили о ненадежности войск, о неверности удачи, об осторожности и тому подобном. Все полагали, что благоразумнее оставаться под прикрытием пушек, за крепкой каменной стеною, нежели на открытом поле испытывать счастие оружия. Наконец генерал, выслушав все мнения, вытряхнул пепел
из трубки и произнес следующую речь...
— Аркадий! — раздался
из тарантаса голос Базарова, — пришли мне спичку, нечем
трубку раскурить.
Базаров высунулся
из тарантаса, а Аркадий вытянул голову из-за спины своего товарища и увидал на крылечке господского домика высокого, худощавого человека с взъерошенными волосами и тонким орлиным носом, одетого в старый военный сюртук нараспашку. Он стоял, растопырив ноги, курил длинную
трубку и щурился от солнца.
Слуга,
из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил
трубку.
— Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, — хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду
из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил
трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, — только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
— Я тоже отдал дань времени, — продолжал Попов, выковыривая пепел
из трубки в пепельницу. — Пять месяцев тюрьмы, три года ссылки. Не жалуюсь, ссылка — хороший добавок годам учения.
Из-за стволов берез осторожно вышел старик, такой же карикатурный, как лошадь: высокий, сутулый, в холщовой, серой от пыли рубахе, в таких же портках, закатанных почти по колено, обнажавших ноги цвета заржавленного железа. Серые волосы бороды его —
из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица, точно нитки, глаза — почти невидимы под седыми бровями. Показывая Самгину большую
трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
Наблюдая, как тщательно мистер Крэйтон выковыривает
из трубки какой-то ложечкой пепел в пепельницу, слушал, как четко он говорит...
Он вынул
из кармана кожаный кисет,
трубку, зачерпнул ею табаку и стал приминать его пальцем. Настроенный тревожно, Самгин вдруг спросил...
Он замолчал, снова вынул
трубку из кармана. Его тон вызвал у Самгина чувство обиды за Марину и обострил его неприязнь к инженеру, но он все-таки начал придумывать еще какой-то вопрос о Марине.
Он курил немецкую фарфоровую
трубку, дым шел
из ноздрей его широкого носа, изо рта,
трубка висела на груди, между лацканами модного толстого пиджака, и оттуда тоже шел дым.
Передвинув языком папиросу
из правого угла рта в левый, он снял телефонную
трубку...
— В детстве у меня задатки были, — продолжал он, вытряхивая пепел
из трубки в чайный стакан, хотя на столе стояла пепельница.
Придумала скучную игру «Что с кем будет?»: нарезав бумагу маленькими квадратиками, она писала на них разные слова, свертывала квадратики в тугие
трубки и заставляла детей вынимать
из подола ее по три
трубки.
Взял коробку
из рук Самгина, двумя спичками тщательно раскурил
трубку, а коробку сунул в карман штанов.
Ему представилось, как он сидит в летний вечер на террасе, за чайным столом, под непроницаемым для солнца навесом деревьев, с длинной
трубкой, и лениво втягивает в себя дым, задумчиво наслаждаясь открывающимся из-за деревьев видом, прохладой, тишиной; а вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд; с полей восходит пар; становится прохладно, наступают сумерки, крестьяне толпами идут домой.
Любила, чтоб к ней губернатор изредка заехал с визитом, чтобы приезжее
из Петербурга важное или замечательное лицо непременно побывало у ней и вице-губернаторша подошла, а не она к ней, после обедни в церкви поздороваться, чтоб, когда едет по городу, ни один встречный не проехал и не прошел, не поклонясь ей, чтобы купцы засуетились и бросили прочих покупателей, когда она явится в лавку, чтоб никогда никто не сказал о ней дурного слова, чтобы дома все ее слушались, до того чтоб кучера никогда не курили
трубки ночью, особенно на сеновале, и чтоб Тараска не напивался пьян, даже когда они могли бы делать это так, чтоб она не узнала.
Зато все курят
из маленьких
трубок с длинными, тоненькими чубуками; это опять противно нашему: у нас курят
из коротеньких чубуков и предлинных
трубок.
Но глаз — несмотря на все разнообразие лиц и пестроту костюмов, на наготу и разноцветность тел, на стройность и грацию индийцев, на суетливых желтоватых китайцев, на коричневых малайцев, у которых рот, от беспрерывной жвачки бетеля, похож на
трубку,
из которой лет десять курили жуковский табак, на груды товаров, фруктов, на богатую и яркую зелень, несмотря на все это, или, пожалуй, смотря на все, глаз скоро утомляется, ищет чего-то и не находит: в этой толпе нет самой живой ее половины, ее цвета, роскоши — женщин.
Наменяли тоже множество
трубок медных с чубуками
из тростника.
Мальчишка достал между тем
из сапога грубый кусок дерева с отверстием (это
трубка), положил туда щепоть зеленоватого листового табаку, потом отделил ножом кусочек дерева от лодки и подкрошил туда же;
из кремня добыл огня, зажег клочок моха вместо трута и закурил все это вместе.
Здесь среди кустарниковой растительности еще можно видеть кое-каких представителей маньчжурской флоры, например: лещину, у которой обертка орехов вытянута в длинную
трубку и густо усажена колючими волосками; красноветвистый шиповник с сильно удлиненными плодами, сохраняющимися на ветках его чуть ли не всю зиму; калину, дающую в изобилии сочные светло-красные плоды;
из касатниковых — вьющуюся диоскорею, мужские и женские экземпляры которой разнятся между собой; актинидию, образующую густые заросли по подлесью, и лимонник с гроздьями красных ягод, от которых во рту остается легкий ожог, как от перца.
Дерсу и Чжан Бао принялись копаться во мху и скоро нашли железный котелок, топор, заржавленный нож, шило, ручка которого была сделана
из ружейной гильзы, огниво,
трубку, жестяную баночку и серебряное кольцо.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил
трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз пошел по рядам телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю, русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости злых мальчишек, не без горькой улыбки, но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни; зато, бывало, как ты отдыхал, как ты блаженствовал вечером, после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал
трубку или с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого журнала, занесенный
из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
И дом у него старинной постройки; в передней, как следует, пахнет квасом, сальными свечами и кожей; тут же направо буфет с
трубками и утиральниками; в столовой фамильные портреты, мухи, большой горшок ерани и кислые фортепьяны; в гостиной три дивана, три стола, два зеркала и сиплые часы, с почерневшей эмалью и бронзовыми, резными стрелками; в кабинете стол с бумагами, ширмы синеватого цвета с наклеенными картинками, вырезанными
из разных сочинений прошедшего столетия, шкафы с вонючими книгами, пауками и черной пылью, пухлое кресло, итальянское окно да наглухо заколоченная дверь в сад…
Незнакомец не рассматривал нас так, как рассматривали мы его. Он достал из-за пазухи кисет с табаком, набил им свою
трубку и молча стал курить. Не расспрашивая его, кто он и откуда, я предложил ему поесть. Та к принято делать в тайге.
Наконец мы услышали голоса: кто-то
из казаков ругал лошадь. Через несколько минут подошли люди с конями. Две лошади были в грязи. Седла тоже были замазаны глиной. Оказалось, что при переправе через одну проточку обе лошади оступились и завязли в болоте. Это и было причиной их запоздания. Как я и думал, стрелки нашли
трубку Дерсу на тропе и принесли ее с собой.
Затем, рабочие курят
трубки, а папиросы для них слишком дороги. Продолжая свои наблюдения, он нашел место, где прошедшие 2 человека отдыхали, причем один
из них переобувался; брошенная ружейная гильза указала на то, что китайцы были вооружены винтовками.
— Это, — отвечал он мне, предварительно передвинув мундштук своей
трубки из одного угла губ в другой, — студенты приехали
из Б. на коммерш.
Простодушный разврат прочих вертится около стакана вина и бутылки пива, около веселой беседы и
трубки, самовольных отлучек
из дома, ссор, иногда доходящих до драк, плутней с господами, требующими от них нечеловеческого и невозможного.
Но внимание всех уже оставило их, оно обращено на осетрину; ее объясняет сам Щепкин, изучивший мясо современных рыб больше, чем Агассис — кости допотопных. Боткин взглянул на осетра, прищурил глаза и тихо покачал головой, не
из боку в бок, а склоняясь; один Кетчер, равнодушный по принципу к величиям мира сего, закурил
трубку и говорит о другом.
На одном
из губернаторских смотров ссыльным меня пригласил к себе один ксендз. Я застал у него несколько поляков. Один
из них сидел молча, задумчиво куря маленькую
трубку; тоска, тоска безвыходная видна была в каждой черте. Он был сутуловат, даже кривобок, лицо его принадлежало к тому неправильному польско-литовскому типу, который удивляет сначала и привязывает потом; такие черты были у величайшего
из поляков — у Фаддея Костюшки. Одежда Цехановича свидетельствовала о страшной бедности.
Он их сечь — признавайся, да и только, куда деньги дели? Те сначала свое. Только как он велел им закатить на две
трубки, так главный-то
из воров закричал...
Сверх того, я видел, что у ворот конного двора стоит наша коляска с поднятым фордеком и около нее сидит наш кучер Алемпий, пускает дым
из трубки-носогрейки и разговаривает с сгорбленным стариком в синем, вылинявшем от употребления крашенинном сюртуке.
На другой день, ранним утром, началась казнь. На дворе стояла уже глубокая осень, и Улиту, почти окостеневшую от ночи, проведенной в «холодной», поставили перед крыльцом, на одном
из приступков которого сидел барин, на этот раз еще трезвый, и курил
трубку. В виду крыльца, на мокрой траве, была разостлана рогожа.
Затем он укладывает копнушку скошенной травы, постилает сверху обрывок старой клеенки и садится, закуривая коротенькую трубочку. Курит он самый простой табак, какие-то корешки; не раз заикался и эту роскошь бросить, но привычка взяла свое, да притом же
трубка и пользу приносит, не дает ему задремать. Попыхивает он
из трубочки, а глазами далеко впереди видит. Вот Митрошка словно бы заминаться стал, а Лукашка так и вовсе попусту косой машет. Вскаивает Арсений Потапыч и бежит.
Он мало спал ночью, и в глазах у него мутится; чтобы развлечь себя, он вынимает
из сумки кусок хлеба и ест, потом опять закуривает
трубку и опять ест.