Неточные совпадения
В художественном творчестве Л. Толстого постоянно противополагается
мир лживый, условный и
мир подлинный, божественная природа (князь Андрей в петербургском салоне и князь Андрей, смотрящий на поле сражения на
звездное небо).
А в прорехе появлялись новые звезды и опять проплывали, точно по синему пруду… Я вспомнил
звездную ночь, когда я просил себе крыльев… Вспомнил также спокойную веру отца… Мой
мир в этот вечер все-таки остался на своих устоях, но теперешнее мое
звездное небо было уже не то, что в тот вечер. Воображение охватывало его теперь иначе. А воображение и творит, и подтачивает веру часто гораздо сильнее, чем логика…
У него завязалась громаднейшая клиентура, ч в числе своих потребителей Горизонт мог бы насчитать нимало людей с выдающимся общественным положением: вице-губернаторы, жандармские полковники, видные адвокаты, известные доктора, богатые помещики, кутящие купцы Весь темный
мир: хозяек публичных домов, кокоток-одиночек, своден, содержательниц домов свиданий, сутенеров, выходных актрис и хористок — был ему знаком, как астроному
звездное небо.
Зашумели ручьи, и расторгнулся лед,
И сквозят темно-синие бездны,
И на глади зеркальной таинственных вод
Возрожденных небес отражается свод
В красоте лучезарной и
звездной.
И вверху и внизу все
миры без конца,
И двояко является вечность:
Высота с глубиной хвалят вместе творца,
Славят вместе его бесконечность!
Солнце зашло.
Карета въехала во двор и остановилась у подъезда. Мы вышли из нее. Дождь уже прошел. Громовая туча, сверкая молниями и издавая сердитый ропот, спешила на северо-восток, всё более и более открывая голубое,
звездное небо. Казалось, тяжело вооруженная сила, произведя опустошения и взявши страшную дань, стремилась к новым победам… Отставшие тучки гнались за ней и спешили, словно боялись не догнать… Природа получала обратно свой
мир…
До глубочайших своих глубин преобразился
мир, — чудесно оживотворенный, весь насквозь пронизанный светом. Свет земной сливается со светом небесным, «тайна земная соприкасается с тайною
звездной», — та земная тайна, которая всегда так мучительно чужда была душе Достоевского.
Но под «природой» в этом случае нужно разуметь не животные, растения, леса, поля, моря и горы, не
звездное небо, принадлежащие к экзистенциальному плану и входящие в духовность, а объективацию,
мир вещей и предметов, механическое царство, детерминированное извне.
Сколько раз в тиши осеннего вечера, один под открытым небом, усеянным
звездными очами, освещенным великолепным ночником
мира, терялся я умом и сердцем в неизмерности этой пустыни, исполненной величия и благости творца!
Теперь, когда смотрит человек ночью на
звездное небо, он чувствует себя потерянным в этой бесконечности
миров, раздавленным этой дурной бесконечностью.