Неточные совпадения
Такие лудевы ставятся всегда
в горах на кабарожьих тропах.
В изгороди местами оставляются проходы, а
в них настораживаются веревочные петли. Попав головой
в петлю, испуганная кабарга начинает метаться, и чем сильнее бьется, тем больше
себя затягивает.
Для Галактиона вся зима вышла боевая, и он теперь только понял, что значит «дохнуть некогда». Он под руководством Стабровского выучился работать по-настоящему, изо дня
в день, из часа
в час, и эта неустанная работа
затягивала его все сильнее и сильнее. Он чувствовал
себя и легко и хорошо, когда был занят.
В прежнее время на каторге служили по преимуществу люди нечистоплотные, небрезгливые, тяжелые, которым было всё равно, где ни служить, лишь бы есть, пить, спать да играть
в карты; порядочные же люди шли сюда по нужде и потом бросали службу при первой возможности, или спивались, сходили с ума, убивали
себя, или же мало-помалу обстановка
затягивала их
в свою грязь, подобно спруту-осьминогу, и они тоже начинали красть, жестоко сечь…
Обыкновенно мы
в это время только что словесную канитель
затягивали и часов до двух ночи переходили от одного современного вопроса к другому, с одной стороны ничего не предрешая, а с другой стороны не отказывая
себе и
в достодолжном,
в пределах разумной умеренности, рассмотрении.
— Ну, ну, уж и отходную
затянул! Еще, может, князь твой и не
в тюрьме. Тогда и плакать нечего; а коли
в тюрьме, так дай подумать… Слободу-то я хорошо знаю; я туда прошедшего месяца медведя водил, и дворец знаю, все высмотрел; думал
себе: когда-нибудь пригодится!.. Постой, дай поразмыслить…
Задумался он о покинутой матери, о своем одиночестве, обо многом,
в чем и сам не отдавал
себе отчета; задумался и
затянул,
в раздумье, протяжную песню…
Весть о ревизоре мигом разносится по острогу. По двору бродят люди и нетерпеливо передают друг другу известие. Другие нарочно молчат, сохраняя свое хладнокровие, и тем, видимо, стараются придать
себе больше важности. Третьи остаются равнодушными. На казарменных крылечках рассаживаются арестанты с балалайками. Иные продолжают болтать. Другие
затягивают песни, но вообще все
в этот вечер
в чрезвычайно возбужденном состоянии.
Пришел наконец день испытания; с двенадцати часов Ваву чесали, помадили, душили; сама Марья Степановна
затянула ее, и без того худенькую, корсетом и придала ей вид осы; зато, с премудрой распорядительностью, она умела кой-где подшить ваты — и все была не вполне довольна: то ей казался ворот слишком высок, то, что у Вавы одно плечо ниже другого; при всем этом она сердилась, выходила из
себя, давала поощрительные толчки горничным, бегала
в столовую, учила дочь делать глазки и буфетчика накрывать стол и проч.
Действительно, Нюша думала именно так, как говорил Зотушка, хотя боялась
в этом признаться даже самой
себе и теперь невольно покраснела, как пойманная. Но Зотушка сделал вид, что ничего не замечает, и
затянул своего убогого Лазаря, который, покрытый струпьями, лежал у дверей ликовавшего
в своих палатах богача.
Ольгу ждут
в гостиной, Борис Петрович сердится; его гость поминутно наливает
себе в кружку и
затягивает плясовую песню… наконец она взошла:
в малиновом сарафане, с богатой повязкой; ее темная коса упадала между плечьми до половины спины; круглота, белизна ее шеи были удивительны; а маленькая ножка, показываясь по временам, обещала тайные совершенства, которых ищут молодые люди, глядя на женщину как на орудие своих удовольствий; впрочем маленькая ножка имеет еще другое значение, которое я бы открыл вам, если б не боялся слишком удалиться от своего рассказа.
— Homo sum, nihil humanum mihi alienum est, [Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо (лат.).] — с улыбкой прибавил батюшка. — Есть известные потребности,
в удовлетворении которых не хочется отказать
себе; подрастают дети, которым хочется дать приличное образование, чтобы из них впоследствии вышли полезные члены общества, — вот вам и целый circulus vitiosus, [Порочный круг (лат.).] из которого не можешь никак вырваться и который с каждым годом
затягивает все сильней и сильней.
Константин. Ну, и действуй
в этом направлении.
Затягивай ее мало-помалу; потом свиданье где-нибудь назначь либо к
себе замани.
Дульчин (взяв револьвер). Прощай, жизнь! (Садится к столу.) Без сожаления оставляю я тебя, и меня никто не пожалеет; и ты мне не нужна, и я никому не нужен. (Осматривает револьвер.) Как скоро и удовлетворительно решает он всякие затруднения
в жизни. (Открывает стол.) Написать несколько строк?.. Э! Зачем! (Взглянув
в ящик.) Вот еще денег немножко, остатки прежнего величия. Зачем они останутся? Не прокутить ли их, или уж не
затягивать? (Подумав несколько, бьет
себя по лбу.) Ба! Глафира Фирсовна!
У отца была белая горячка самовластья, delirium tyranorum, у сына она перешла
в хроническую fievre lente. Павел душил из всех сил Россию и
в четыре года свернул шею — не России, а
себе. Николай
затягивает узел исподволь, не торопясь, — сегодня несколько русских
в рудники, завтра несколько поляков, сегодня нет заграничных пасов, завтра закрыты две, три школы… двадцать седьмой год трудится его величество, воздуху нам недостает, дышать трудно, а он все
затягивает — и до сих пор, слава богу, здоров.
— Ох, Коленька, Коленька, — качала головой Фанни Михайловна, — всякому человеку своя судьба определена, к чему
себя приготовить, поверь мне, что ей только теперь кажется, что она без сожаления бросит сцену и поедет с тобой
в деревню заниматься хозяйством… Этого хватит на первые медовые месяцы, а потом ее снова потянет на народ… Публичность, успех, аплодисменты, овации — это жизнь, которая
затягивает, и жизнь обыкновенной женщины не может уже удовлетворить.
Скромная речка, будто не смеющая разыграться, смиренный лепет вод ее, мельница, тихо говорящая, берега, которые возвращаются к дороге, лишь только, забывшись немного, убежали от нее, лужок, притаившийся
в кустах, темный бор, который то вздыхает, как отшельник по небе, то шепчет словно молитву про
себя, то
затянет томный, сладкозвучный мотив, будто псалмопевец
в божественной думе, перебирающий золотыми струнами своих гуслей;
в виду два монастыря, жилище архипастыря, кругом глубокое уединение: все напоминает вам по вашему пути, что вы идете
в духовную обитель.
— И знаете еще от чего? От того, что зажились за границей, оторвали
себя от почвы… Я употребил это слово — почва; но я не славянофил, даже не народник. Но без бытовой и без расовой физиологической связи не проживешь. Отчего вас
затянула первая попавшаяся связь? От бедности выбора. Вы там иностранец,
в семейные дома входить там труднее, легкость нравов известного класса женщин балует, но отвлекает от нормы. Вот и очутишься во власти одной из тамошних хищниц!